Константин Шеметов - Вывоз мусора

Дышать было нечем, зато мусора прибавлялось. РФ буквально утопала в мусоре, да и сами русские, как не раз уже убеждался Тони, – результат отрицательного отбора: худшие из тех, кто выжил, и лучшие из убийц.

В этой связи его «одиночные пикеты» представлялись Гомесу как своего рода наказание: за то, что молчал, пока жил в РФ (а должен был бы кричать во всю глотку), за то, что занимался не пойми чем, да ещё в государственной шарашке (а свободный человек не должен работать на тюремщиков), и за то, что вообще считал себя русским (а не португальцем, коим был его прадедушка, или подданным британской королевы, по примеру его прабабушки).

За всё это он и наказан, не сомневался дворник, и ведь прав был, зараза – в РФ не додумались даже до раздельного сбора мусора. Мусор в России сваливали в кучу (еда ли это была, пластик или металл), а местные позже (или птицы) как-то сами всё подъедали. Особенно ценными считались западные продукты, изъятые из магазинов под видом испорченных. И хоть вид у этого «пармезана» был так себе, его и птицы клевали, и люди таскали. Мешками, можно сказать, таскали: притащат домой, съедят – и на выборы (любимого президента на пятый срок!). А ведь до выборов ещё дожить надо – невесёлая перспектива.

Придя в себя после «пикета» (второе августа, утро, Конди), он тем не менее задумался: КАК? Каков механизм «наказания», и за счёт чего (какой энергии) этот механизм работал? Ведь ясно же – ничто не берётся из ничего. Мусоровоз, к примеру, изготавливают из пластика, металла и резины, а предприятие RosRoca – это громадная сеть поставщиков и персонала. Гомес и сам был частью этой сети, собирая пластик, металл и резину и предоставляя тем самым сырьё для мусороперерабатывающих заводов. Физическая энергия Тони в данном случае преобразовывалась, скажем, в гранулы пластика или прокатный лист.

Так же и с его «пикетами» – они явно были следствием некоторой функции. На вход загадочного процесса поступала неизвестная величина «икс», а на выходе получался «Путин хуй» (у Соловецкого камня). Или взять Землю, да те же звёзды с галактиками. В соответствии с теорией божественного происхождения их возникновение – чистый фокус. Но фокус – не волшебство, а, как известно, строгая и выверенная с математической точностью, последовательность действий. Опять же процесс – со своими входом и выходом.

Сперва он решил, что просто ударился головой о контейнер. Ударился, потерял сознание и увидел сон. Но нет – головой он не ударялся. К тому же случалось, достаточно было даже к контейнеру не подходить: убрать с дороги дохлую крысу, скажем, или почистить туалет на улице Мануэля Фернандеша – и он уже «перемещался». Что до контейнера воскресным утром – Антонио лишь заглянул в бак. Заглянул в бак, и то ли вид мусора на него подействовал, то ли запах (точнее, вонь).

Согласно словарю Ожегова, «вонь» – это дурной запах, и там же: «вонища» – очень сильная (нестерпимая) вонь. Возможно, в этой «вонище» и крылся (секрет успеха) механизм перемещения в «одиночный пикет», размышлял Антонио Гомес, дворник из Конди и запоздалый протестант на Лубянской площади. Ведь и запах, насколько он знал из биологии (да и вообще знал – «потерять нюх» в России означало рисковать жизнью), представляет собой сильнейший раздражитель мозга.

Пятого сентября Гомес прогулял работу и отправился к морю. Условно говоря, он сел в поезд и по примеру Джоэла из «Чистого разума» уехал в Монток («Вечное сияние чистого разума», Eternal Sunshine of the Spotless Mind, фильм Мишеля Гондри, снятый по сценарию Чарли Кауфмана, в главных ролях Джим Керри, Кейт Уинслет; США, 2004). «Какая же холодрыга на этом пляже! – (Тони цитировал персонажа Керри), – Монток в феврале». Но нет – на набережной Конди стояла жара, + 33 (при такой температуре мусор «излучал» не то что вонь – он смердел). Из головы не выходил запах помойки.

И тут вонь ушла.

Вонь ушла. Подул ветер. Ветер принёс с собой чистейший запах водорослей, свежей рыбы и аромат солнцезащитной косметики. Шум прибоя усилился, а к Антонио приближалась, радостно улыбаясь и подпрыгивая, Подравка Смешту – беженка из Чадыр-Лунга (Молдова) и уборщица в магазине бытовой химии Henkel. В самом имени этой Подравки слышался смех, и снег падал, и кто-то словно поддразнивал тебя.

Они познакомились в кафе с месяц назад и – странно – тут же притянулись. «Притягивающиеся стороны», – размышлял позже Тони, вообразив абстрактную и с элементами философского символизма картину. Картина содержала две повёрнутые горизонтально буквы «Т» – одна на жёлтом фоне, другая на зелёном. Буквы притягивались друг к другу подобно бамперам железнодорожных вагонов. Притягивались, но не касались, а их касание означало бы ошибку: вагоны сошли бы с рельс, пассажиры погибли бы, и на этом всё. Подравка Смешту была не подарок. Она, впрочем, и не скрывала, что не подарок, называя себя «мстительной сучкой». С этой «сучкой», как ни крути, Тони и мог разве что бегать по пляжу, но билеты у них были хоть и с одного вокзала, зато в разных вагонах, да и поезда, собственно, были разные. Сучка ехала, куда поезд вёз, а он всё ж таки в «Монток» – подальше от людей, ближе к морю и, образно говоря, к своему мусору (в надежде избавиться от него).