Артем Малышев - Lingva Franka

– Простите, со мной кажется что-то не так. Все утро не могу расслышать ни слова. Видно, персиковая кость в ухе застряла, – произнес он со смущенной улыбкой.

Не отвечая ни слова, побледневшая старушка протянула ключ.

***

Через пару часов, когда Фостер Кихада дремал в тесной, арендованной за гроши комнате, дверь загрохотала от ударов.

– Вятхо бора я рэлягав Игмогэо Калхя! – кричали из коридора.

Сон о побеге из Европы, как по хлопку, с ледяным испугом сменился реальностью.

– Сэлэжяф! – прокричали с другой стороны, не унимаясь колотить.

– Кто там? – громко спросил Фостер по-китайски, старательно подчеркивая перепад тона, – простите, я никого не жду.

На мгновение удары стихли. Голосов оказалось несколько, они что-то обсуждали.

Следующий удар вышиб дверь с хрустом. Ворвались трое в серо-зеленой форме, с белыми воротниками, красными погонами и сапогах на галифе – солдаты. С винтовками, в повязках на лице, закрывающих все, кроме глаз.

«Вот меня и нашли» – была первая мысль. Вторая – что речь не разобрать из-за масок.

– Вы чего делаете! – вскрикнул Фостер по-немецки, вскочив на кровати. Тут же опомнился и повторил на китайском.

– Ф яжмийю пючфро таехюзщюбишмык екка! – прозвучал ответ.

Солдат наставил на Фостера винтовку. Фостер поднял руки, ерзая. Он неистово хотел сорваться с места. Сердце в груди грохотало, голова тяжелела и кружилась. «Неужели снова?» – звенела мысль, сухая и противная, как утренняя затхлость во рту.

– В чем дело? – спросил Кихада, ожидая худшего.

– Нтедя ждрюбв шурдоцсия тэбяхуэ а щигйе, – прокряхтел солдат в сторону.

– Я не понимаю… – но не успел он договорить, как двое с винтовками подскочили к кровати, заломали Фостеру руки и поволокли из комнаты. Голова ударилась о стену, со стеллажа посыпались книги.

– Эй! Пустите! Куда… – вскричал он, пытаясь встать и идти самостоятельно. В ответ услышал шипение и нечленоразделное чавкание из-под повязок.

Коридор был пуст, в ровных лучах солнца плавала пыль.

– Куда вы меня тащите, объясните наконец! – взревел Фостер, но в глубине души догадывался. Оттуда же, из глубин памяти, всплывал спертый, медленно плавящий ноздри запах испражнений и гнили, скопившихся в ложбинах бесконечного бетонного подземелья.

Внизу в холле было людно – обслуга гостиницы, постояльцы и еще солдаты. Из-за их спин смотрела удивленная хозяйка в парике и цветастом платье. Еще недавно она подолгу рассказывала о своих внуках – один работает на стройке и скоро получит место на новом государственном заводе. Второй пропал в 48-ом, «ведь незачем было воевать за Гоминьдан». Сейчас старушка растерянно следила, как Фостера тащат под руки и растерянно хлопала губами.

Целый батальон солдат расталкивал толпу на тесной, шумной улице, полной странных звуков, будто стрекотание инопланетных кузнечиков.

– Боже да что же я такого сделал? – промямлил Фостер сам себе, – вы перепутали меня с кем-то! Перепутали!

– Свтюгоытил фиптычшеа зогуфеу! – крикнул солдат и пихнул его прикладом.

Среди темно синих-одежд, усатых стариков в черных обтягивающих шапочках сновали круглолицые детишки в белых фартуках-рубашках. Солдаты лаяли на них, не подпускали к гостинице. Фостер слушал крики, как будто улицу оккупировали чужестранцы, умело замаскированные под местных.

Еще сильнее удивило другое – синяя вывеска гостиницы с красной надписью. Сегодня вместо нее висела новая, точно на том же месте, тех же цветов, такая же старая и выцветшая – только со странными каракулями вместо иероглифов. Фостер в панике огляделся, пытаясь выхватить взглядом другие вывески, но не успел. Его закинули под брезент грузовика. В полутьме сверкали десятки пар глаз, от связанных людей было не протолкнуться, из-за пота и страха воздух густел киселем.

На секунду Фостеру показалось, что худшее опасение подтвердилось. Но вглядевшись в лица, он понял, все в кузове – китайцы, и только он один иностранец. Толпа выглядела надерганной отовсюду. Рабочие, в потрепанных одеждах, коричневые от загара и грязи. Аккуратненькие студенты и студентки… растерянные мужчины и женщины разных возрастов, даже самых преклонных.

Фостер не успел никого рассмотреть – солдаты затянули брезент. Внутри потемнело, редкие острые лучики из дыр прорезали воздух. Было жарко, как в теплице. Пахло горючим, потом и резиной. Грузовик тронулся, Фостер – не успев усесться – еле устоял на ногах.

– За что нас схватили? – спросил он на китайском. В ответ тишина. Но Фостер не умолкал: