Татьяна Кулакова - Вернись в Реджио. Итальянские повести

Всё изменится. И я увижу море.

Я нарочно разговариваю с Энрике так, как будто мы с ним любовники. Это подбадривает его.

На самом деле, я с ним, потому что работаю у него. Мой Энрике – вдовец. Он болен. «Чем он болеет?», – спросила бы моя подруга Марина. Сложно ответить. Да и нужно ли мне разбираться в его болезнях? То у него бронхит, то камни в почках, то аритмия, то озноб – каждый день что-нибудь новое. В восемьдесят пять лет иметь недуги нормально.

Недуги тела и недуги души… Впрочем, то, что я считаю «недугами души», для итальянского старика, как видно, «любовь». Энрике всё ещё ухаживает за женщинами. Сейчас предмет его обожания – я. Нужно ли мне это? Нужно. Приятно быть боготворимой.

Энрике странный. С одной стороны, заставляет ходить в храм, с другой – не стесняется своей наготы. Я помогаю ему раздеваться. Он много шутит со мной. И я отвечаю шутками. За его хорошее настроение мне и платят.

Я называю его Энрике «мой». Он и правда «мой», потому что он – единственный, кто сразу назвал меня правильно. Остальные там, в Реджио, говорили с двумя «л» – «Галлина».

Он назвал меня Галина и сразу стал симпатичен.

Внешне он мне ещё в Реджио понравился, когда нас познакомили.

Я там приходила к нему убираться, и Энрике всегда встречал меня «при параде»: в свежей рубашке, в шортах, в ковбойской шляпе с широкими полями. Провожая в комнату, он дымил сигарой – наверняка кубинской. Он напоминал мне гангстера. Как-то, увидев дырку от пули в витрине магазина недалеко, я даже подумала, что это его рук дело. Но если он и имел когда-то отношение к криминальному миру, то давно отошёл «от дел» из-за своих болезней.

Я была удивлена, узнав, что он – граф. Вот она, демократия. Каждую неделю я прибиралась у графа, а он разговаривал со мной по-свойски и даже диплома не спросил.

В Реджио он уже был болен. Но скрывал это. А когда сын забрал его на север, в деревушку Сакраменто, он слёг и позвал меня к себе.

Я приехала. Хожу сейчас по дому его сына, Андреа, ищу чистые простыни для Энрике. Дом – незнакомый, так просто простыни не найти. На пути к Энрике я вижу стеклянный шкаф с книгами. Похожий шкаф стоял в нашей деревне под Харьковым, но книг у нас было больше.

Помню, в детстве, у бабушки даже имелся Ирвинг Стоун «Муки и радости» о любимом итальянцами Микеланджело.

Тогда именно в советской глубинке можно было достать любые дефицитные книги. Кстати, они стоили совсем недорого. Некоторые в деревне использовали книги как растопку. Конечно, не бабушка. Она родилась в городе Пушкине, в Ленинградской области. У нее всегда лежала на столе книга. Мне нравился книжный запах.

В комнате Энрике книг нет, зато чувствуется дух лекарств, перебивающий аромат новой древесины. К переезду Энрике здесь сделали ремонт. Паола, его невестка, сокрушается: «Ремонта совсем не видно: ни панелей, ни модного дивана, ни телевизора!» Всё заслонили привезённые Энрике старые вещи: позеленевшие бронзовые настенные часы, кровать с резной спинкой и лохматым пледом, чёрно-белые фотографии фронтовых друзей в рамках. Из Реджио привезли даже вязанные крючком салфетки.

Опять Энрике зашёлся в хриплом кашле. Я взяла полотенце, намочила его и вытерла капельки пота со лба. Какие же редкие у Энрике волосы! А может, они были такие и раньше, но я не замечала под шляпой. Почувствовав мой взгляд, Энрике открыл мутные со сна глаза.

– Завтрак был чудесный, – улыбнулась я, имея в виду утренний капучино.

– Да? Ты использовала блюдце? И пальчик, когда кофе пила, не оттопыривала?

– Конечно, – поправляю ему подушку. Разрешаю ему учить меня хорошим манерам. Нэхай. В детстве так делала моя бабушка. Но я от неё отмахивалась: казалось, к чему знать этикет? У бабушки учиться не стала, а у Энрике – учусь. Семьи, в которых я работаю, не бедные. В них прислуга с хорошими манерами ценится.

Посмотрела на часы – время принимать лекарства. Под зорким взглядом Энрике взяла поднос, поставила на него стакан, развела в нём порошок, подала ему.

Он одобрительно кивнул – поднос не забыла! А потом, словно стесняясь нынешней слабости, ударился в воспоминания:

– Помнишь, как в Реджио мы случайно встретились на улице Корсо Гарибальди и я угостил тебя кофе?

– Помню, – слукавила я. Сколько их было, мужчин, которые приглашали меня на кофе на той центральной улице южного города Реджио!

– Возьми меня за руку! – попросил Энрике и, не дождавшись разрешения, легонько погладил меня по руке.