Саша Чекалов - Дрожащая тварь

Отнимает трубку от уха, тупо глядит в наушник: видимо, на том конце провода пошли гудки; переводит глаза на Алису, взгляд по-прежнему отсутствующий.

Алиса. Ну!

Алик. Заказ.

Алиса. На что заказ-то?

Алик. Ни на что, а на кого… На меня.

Алик неуклюже слезает с Алисы, он выглядит внезапно постаревшим лет на десять. Прислонившись к кровати, садится, Алиса устраивается рядом, оба почти в профиль к зрителям. Теперь они выглядят не обнажёнными, а – нелепо голыми, будто в бане. С опущенными плечами, сутулые, они сейчас вообще не кажутся способными на какие-либо отношения, кроме деловых.

Алиса. И что теперь?

Алик (задумчиво) . Вóт так Демидов…

Алиса. Нефёдов. Или… Ты кого имеешь в виду?

Алик. Я имею в виду Демидова… А Демидов имеет в виду меня.

Алиса. А кто это?

Алик. Да есть тут один… (Говорит с надрывом, резко поворачиваясь к Алисе, пряча её ладони в свои.) Понимаешь, нельзя мне сейчас! Ничего нельзя… Понять бы ещё, по какому принципу они людей выбирают… Я, например, до позавчерашнего дня и о существовании-то их не знал!

Алиса (взволнованно) . Ты про кого говоришь?

Алик (обмякнув, рассеянно перебирая её пальцы) . Да уж лучше тебе, пожалуй, не знать… Видишь ли, есть такой Демидов…

За сценой слышны приближающиеся шаги. Внезапно освещается дверь в глубине сцены, незаметная ранее; она распахивается. Входит Время, на этот раз без таблички, но в форме, напоминающей военную, и в неуместно ярких кроссовках «Simod»; заложив руки за спину, он не спеша обходит кровать и останавливается рядом с Аликом, разглядывая его в упор.

Время. Да-да, Перов, вот именно таким мы вас и представляли. (Челюсть Алика отвисает.) Я, конечно, могу и здесь, но, может быть, всё-таки при даме будет как-то…

Алик (торопливо) . Да-да… Если можно, я бы себя в порядок сначала привёл, быстренько…

Занавес.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Демидов – дородный мужчина из тех, кого принято называть успешными, 37 лет.

Алик, раб Демидова – измождённый тип, 41 год.

Зрители – статисты различного возраста.

Действие происходит на окраине Москвы в 2008 году.

Занавес открывается. На сцене фрагмент железнодорожной платформы; видна вывеска «ЛОСЬ». В левой части перрона почти никого нет, одни лишь Демидов и Алик стоят, облокотившись на перила ограждения. Демидов похож на клоуна: на рукаве блейзера цвета бордо лазоревая повязка с невразумительной символикой, в руке стек, на голове высокое кепи. Алик одет крайне бедно, фактически в лохмотья – явно не раз подвергавшиеся стирке, химчистке и прожарке; правый рукав пиджака пуст и приколот к плечу булавкой.

Справа – вповалку лежат зрители: раненые и трупы. Слышны стоны. «Caterpillar» (искусно выполненный из папье-маше) сгребает тела, нагромождая их на путях. Звучит фонограмма натужного рёва мотора (впрочем, достаточно тихо, чтобы был слышен разговор Демидова и Алика).

Демидов. Тебе привет.

Алик. От кого?

Демидов (с нажимом) . «Демидов».

Алик. От кого, Демидов?

Демидов. А угадай! Ты ж не дурак, вот и прикинь, много ли осталось тех, кто может тебе приветы передавать…

Алик. Я не знаю, Демидов. Извините, ничего в голову не приходит, правда. Хотя… Может, Алиса?

Демидов (хохочет, причём долго, аж в итоге слёзы выступили) . Ох, уморил… Извини, друг, это шутка была. А ты и поверил… Ты у нас прямо всему-всему веришь…

Алик. Демидов, зачем вы так!

Демидов. Я не понял, мясо, ты, кажется, недоволен? (Выпучивая глаза, разворачивается к Алику.)

Алик (закрываясь локтем) . Зачем вы так, Демидов?

Демидов (взбешённый, бьёт Алика по голове и руке стеком, целя в лицо) . Руки по швам!.. Шо такое? Спорить будем? Руки по шва-ам, кому сказано?!.. А и хрен с тобой. (Вдруг успокаивается; достаёт платок; снимая кепку, вытирает лоб и шею, снова надевает.) Извини, ты же знаешь мой характер дурацкий… Ну, ну, перестань бычиться… О чём мы там говорили?

Алик (отнимает руку от лица; видно, как на запястье и на голове вспухают кровоподтёки) . Мы говорили о любви, Демидов. О любви и о закономерностях развития социальных отношений. О социальном заказе.

Демидов. Во-во, о заказе… Так интересно: ежели заказ сделал, а пока его выполняли, прогорел и заплатить теперь не могу – кто я тогда выхожу, чисто по-человечески?

Алик. Видимо, жертвой обстоятельств выходите, Демидов… Вы ведь к этому клоните?

Демидов. Придержи язык. Это ты у нас жертва, гы-гы… С другой стороны – ну да, обстоятельства…