Анатолий Головков - Jam session. Хроники заезжего музыканта

Другое дело – правило буравчика. Совсем неглупые люди его придумали. Согласно данному правилу, Егоров не окончил школу, а прошел ее насквозь, как черную дыру. Его отвлекал мир звуков: скрип двери, дальние гудки, шарканье подошв по асфальту, пенье птиц, лай, мяуканье, скрежет трамвайных колес, гуденье водопроводных труб.

Так что, получается, исключительно благодаря Кошкину Егорова не вычеркнули из списка на счастье, и он благополучно приземлился на планете Земля.

Сначала детей вели порознь. Затем пришел срок, зазвенели фанфары, ударили барабаны, открылся занавес. Как только Егоров поступил в музыкальное училище имени Скрябина, Кошкин сразу очутился в том же городе. Согласно приказу, подписанному в небе и на земле.

В этом также вряд ли содержится что-либо необычное. Не зря считают, что у каждого есть небесные ангелы-хранители, хотя человек может и не видеть их.

Своих ангелов Егоров впервые увидел, когда выбрался из материнской утробы, очутившись в холоде и неуюте. Они летали по хирургическому отделению и распевали песни. Обычные люди слышат такие звуки перед смертью, а музыканты – при рождении. Ангелы пели ему еще целый месяц, прилетая через форточку из Нескучного сада. От восторга младенец делал под себя.

В таких случаях мама Егорова прогоняла ангелов веником и будила папу Егорова.

Просыпайся, Николай, говорила мама, грей воду, твой снова обосрался.

Они его называли «наш говнюк». И будто бы Егорову, который висел на руках отца над океаном мыльной воды, запомнилось унижение. Особенно когда его шлепали по розовой попке, как педика, приговаривая: ух, какой!

Ему хотелось самому, без помощи отца, встать на дно лохани, разогнуть спину, распрямить рахитичные ножки и заявить миру что-нибудь жизнеутверждающее. Например: аз есмь человеце!

Но другое дело – покровители земные, так сказать, опекуны, особенно если речь идет о стране, которая занимает шестую часть суши общего пользования (ничего себе!).

Здесь у каждого должен быть свой опекун, которому и платят зарплату, чтобы он следил за равновесием противоположностей.

Иначе что же начнется? Ничего толкового, лишь путаница и неразбериха.

Союз опекунов – что-то вроде масонской ложи или ордена тамплиеров.

Опекуны считают, что мир делится на две половины. Одну составляют они, рыцари правого суда, а другую – подозреваемые. То есть все остальные. И если уж ты хоть раз нашкодил и попал в поле зрения опекунов, можешь быть уверен, о тебе не забудут.

Кстати, когда Егоров нашкодил, он тотчас был замечен Кошкиным.

Плюнуть бы музыканту на опекуна да забыть о нем, как о неприятном факте биографии.

Однако ж не выйдет забыть. Куда Егоров со своей трубой – туда и Кошкин с наручниками.

В этом, между прочим, видится ярчайшее проявление закона непрерывности материи и закона пар уравновешивающих друг друга сил матери-природы.

Так что Егоров в затрепанном номере не стал ждать, пока грянет час расплаты за номер.

Он сдал ключи и выдвинулся на вокзал.

В кармане позванивали несколько монет: не то что билета на поезд, даже минералки не купишь. Он рассчитывал, что сыграет на трубе, и ему, как обычно, помогут.

Однако стоило войти в зал ожидания, приладить мундштук, как в воздухе нарисовался собрат по человеческому обществу – в полушубке с погонами и в галошах, натянутых на валенки.

Вы даже не спросили, что я хочу сыграть, сказал трубач. Может быть, после этого ваша жизнь изменилась бы к лучшему?.. Мне плевать на свою жизнь, сказал собрат, она мне и так нравится. А ты, типа, вали отсюда, пока я тебя в обезьянник не засадил!

Обезьянником в стране, где жил Егоров, называется место временного содержания людей, которые неправильно понимают слово «свобода».

Егоров даже не обиделся на собрата. Он хотел добраться до Москвы пусть даже и пешком; ему туда очень захотелось.

По пьяному делу он, конечно, забыл кошмар о тепловозе и рельсах.

Его манили хмурые дали.

Он представил, как двинется через города и веси, обгоняемый товарняками, выкрашенными охрой, цистернами с мазутом, пассажирскими поездами с сонными пятнышками окон. На полустанках он будет играть за кров и еду. Он также скопит немного денег, чтобы купить осла и въехать в столицу России, как Господь Вседержитель в Иерусалим.

Верующему Егорову совсем не хотелось сравнивать себя с Христом, но возвращение на родину он полагал событием значительным. И как же не возвестить об этом мир звуками трубы?