Елена Малахова - Бледный луч

Ночами она следовала за мечтами туда, где не ступала её нога. Сюжеты блистали яркостью. Ей виделось, как она причаливает к берегам африканского континента; бродит по долинам в диких зарослях, по тропам, известным лишь отдельным племенам. Да, её не страшит бедность! К чему широкие удобные кровати и столовые приборы в позолоте? Спальней там послужит хижина на берегу мутного Нила или навес из пальмовых веток неподалёку извилистой реки Конго. А книги и телевидение сменятся звёздным небом, таким низким, что, кажется, звёзд не сложно коснуться рукой. В Азии первым делом они направятся в Японию (Эмма была уверена, что буддизм интересен её спутнику также, как и ей) и познают мудрость Гэнсина 3 3 Японский религиозный деятель, буддийский монах периода Хэйан , популяризатор Учения Чистой Земли в Японии, одним из первых сформулировал догмы амидаизма . и До:гэна 4 4 (1200 – 1253 гг.) – японский мыслитель, патриарх дзэн, основатель японской школы Сото. с теорией недвойственности о дзэн 5 5 В широком смысле означает школу мистического созерцания или учения о просветлении. Китай, V—VI века. и просветлении 6 6 Религиозное понятие, означающее целостное и полное осознание природы реальности. . Да она будет счастлива! Особенно рядом с Вильямом Грэем – так сильно любящим её. Они станут проводить вместе свободное время, пить кьянти 7 7 Итальянское сухое красное вино, производимое в регионе Тоскана. и наслаждаться часами совместного досуга. Правда, раньше они не говорили больше двадцати минут, предпочитая телесную связь, объятия и поцелуи. Она иногда ухитрялась рассказать ему о своих интересах – жажде познать быт других стран. Грэй во всём с ней соглашался, но старался не говорить ни о чем побочном, кроме любви, больше пяти минут. Он находил сладость в жарких речах признаний, и Эмме прельщало его неисчисляемое чувство. А теперь их общие дни, безусловно, обогатятся новой ценностью, и они ещё раз убедятся, как судьба благоволит им. Он принёс ей столько приятных моментов, что вселяло уверенность: они созданы друг для друга!

С Фрэнком всё было иначе. Пусть, конечно, их знакомство поражало галантностью поведения Фрэнка, его изобретательностью, но теперь он уже не тот, и она не та…

1923 – 1926

Эмма и Фрэнк познакомились зимой 1923 года, когда миссис Морган принимала у себя семью О'Брайн в качестве благодарности доктору Чарли за излечение её желудка. Им был уготован скромный обед, дозволенный платежеспособностью мистера Моргана. Тогда они жили в бедных комнатах на Вайтечапель-роуд в Лондоне. Миссис Морган радушно хлопотала с чаем, мазала хлеб джемом и укладывала его на тарелку, пока мужчины курили трубки, рассуждая о экономике страны, журя и порицая прошедшую войну. В полном естестве Эмма вышла к гостям из другой комнаты в очень скромном платье-чехле без рукавов, узоров и вышивок, чисто молочного цвета. Это придавало ей вид ослепительной невесты. Её светлое лицо было эффектно подчеркнуто волнами каштановых волос, приложенных на косой пробор, и нахлобученной челкой. Глаза темной бирюзы, глубокопосаженные в глазницах (что ни капли не портило их), смотрели с неистлевающим задором. Фрэнк сидел на стуле рядом с мистером Морганом, и в тот момент, когда Эмма робко засеменила к свободному месту на истрепанном диване, Луиза передала гостю чашку чаю на блюдце. Он смотрел на Эмму во все глаза и не смел оторваться. Худое его смуглое лицо слегка вытянулось, а рот с пламенными полными губами застыл в изумленном замешательстве. Понимая, что протянутую руку молодой гость не собирается освобождать от предложенной ему чашки, Луиза проследила за очарованными глазами Фрэнка и отошла в сторону, узрев Эмму. У той разгорелись глаза, и искру, родившуюся в те минуты между ними, нельзя было не заметить.

Так он и не сводил с неё своих больших светло-карих глаз с прямыми чёрными ресницами, и Эмме казалось, что никогда ещё не видела столь замечательных глаз. Они мерцали, как два маяка, и ничего будто бы кроме них на лице и не было. Большие, разграничивающие зрачок, незастенчивые и не наглые – очень смелые глаза. Гладковыбритый подбородок; заостренный маленький нос и широкие чёрные брови, заметно выступающие над глазницами – все черты его наружного облика выделялись четкими, плавными линиями. Костюм его веял консервативностью: темно-серый, с высокой талией, а брюки наоборот – узкие, укороченные, обнажающие носки. Худоба делала из него юнца, но благородная манерность перечеркивала это впечатление.