Елена Малахова - Парадокс в моей голове

Весна – пора головокружительной любви, романтики и душевного обновления. Не зря именно весна вдохновила большое количество поэтов, прозаиков и других величайших людей на сотворение ими неподражаемых шедевров. Её освежающее дыхание наполняет легкие, мысли обретают воздушную консистенцию, а в измотанной душе распускается сакура. И тогда наступает время кардинальных перемен…

Это была моя двадцать пятая весна, и началась она, как обычно, с бегущих ручьев по асфальту. Я стояла в парке имени Гоголя, закутанная в снуд и кашемировое пальто. Ветер пронизывал насквозь, и я начинала жалеть, что покинула своё тёплое гнездышко на улице Октября в субботний вечер. Но долгожданная встреча с сестрой, которую не видела более трех месяцев – дело святое, не требующее отлагательств. Я смотрела на памятник Николая Васильевича и тешила себя мыслью, что ему сейчас намного хуже: он торчит здесь целыми днями в любую погоду, такой унылый и несчастный…

– Катюшка. Прости что так долго! Я стала неуклюжей черепахой.

Я вздрогнула. Невероятная чушь, заполняющая мою голову минутой ранее, увлекла разум так, что я не заметила, как подошла она. Обернувшись на голос, взгляд мой упал на животик беременной сестры, растягивающий её куртку по бокам до неприличного треска.

– Сколько раз говорила тебе: не ешь столько пончиков! – пошутила я, возложив руки на Викин живот. – Кстати о выпечке: здесь за углом шикарная пиццерия. Предлагаю пойти и уничтожить все запасы их кухни.

– Сестрёнка, я бы с радостью! Но нам бы сперва успеть в одно местечко… Пообещай, что выполнишь мою просьбу!? Для меня это вопрос жизни и смерти! Обещаешь?

– Конечно обещаю, если твоя просьба не требует моего присутствия на родах или нарушения общественного порядка.

Я рассмеялась, не понимая, что своей торопливостью во всем снова угодила в лапы обстоятельств, подписав себе «смертный приговор».

– Тогда поспешим! – улыбнулась Вика. – Здесь недалеко.

– Может уже скажешь, куда мы несёмся?

– Неважно. Ты дала слово!

Темпом лошадиных скачек мы устремились по дороге к неизвестности, делясь новостями минувших дней. Дождь плакал жалобней, заразив идущих надсадной минорностью. Скрываясь в тени мелькающих зонтиков, город всё больше напоминал стену щитов. Хмурые люди, совсем не обрадованные весне, прятали руки в карманах, а носы − в платках, обмотанных на шее. Казалось, жизнерадостными улыбками мы сильно порочили фон их мрачного недовольства погодой.

Наконец, мы подошли к двухэтажному зданию с панорамными окошками и, преодолев ступени, оказались в просторном зале, где находились металлические станки и зеркала в полный рост. По всем критериям стало понятно, что это школа танцев, причём латиноамериканских, и я совсем потерялась в догадках, зачем Вика притащила меня сюда. Посредине зала шесть разнополых пар синхронно отрабатывали танцевальные элементы на счёт. Техника их выполнения вырисовывала основы доминиканского танца страсти под названием Бачата. Голос, ведущий счёт, имел красивую тембральную окраску и ненавязчивый акцент. Он принадлежал крепкому высокому шатену с виду лет тридцати. Его кожа хвастала пленительным загаром, а лёгкая щетина на лице добавляла ему брутальности. Прижимая к себе партнершу – пластичную девушку в коротеньком платье, он сразу заметил нас и обратился к танцующим парам:

– Молодцы, теперь поработайте с музыкой.

Что-то шепнув партнерше, он включил музыкальный центр и с улыбкой двинулся к нам.

– А вот и моя прекрасная леди! Как ты?

Цвет его глаз совмещал в себе сразу две стихии. Казалось, снаружи морская волна захлестывала синеву лазурных небес внутри, до уровня зрачка. Пока я пыталась определить из каких природных явлений состоит его радужная оболочка глаз, Вика поздоровалась, непринуждённо обнажая белые зубы.

– У меня всё замечательно, и спешу заверить, что скоро и у тебя всё будет отлично. Алекс, познакомься, это Катя – моя сестра и твоя новая партнерша по танцам.

От неожиданности заявления у меня провисла челюсть. Растерянно глядя то на сестру, то на шатена, я собиралась возразить, но Вика нагнулась ко мне и напомнила.

– Ты дала слово!

Алекс усмехнулся.

– Сними, пожалуйста, пальто, – попросил он.

Я слегка опешила, подумывая снова возмутиться, и прежде, чем успела это сделать, Вика расстегнула пуговицы на моей верхней одежде, и я невольно освободилась от пальто. Алекс раскрутил меня, с придиркой осматривая мои скудные формы.