Катерина Лаптева - Бродят рифмы в моей голове

Осень мрачным темным взглядом
Смотрит в скверах на людей
Или лиственным парадом
Вдруг окатит голубей.
Может плакать горько, сильно
И, предательски дрожа,
Дожди-слезы лить обильно
Или морось неспеша.
Осень громко бьет по лужам:
Брызги в стороны! Дворы
Так тихи и так ненужны,
Мало стало детворы.
Осень солнцем светит-светит,
Воздух чистый как стекло.
Эхо крикнет и завертит,
Унося обрывки слов.
Осень дышит ветром свежим
От зари и до зари.
Вечер, ласковый и нежный,
Зажигает фонари.
Всё увидит оком зорким:
И людей, и все дома.
Вспыхнет слякотным и горьким,
Затхлым запахом листва.
Осень в отраженьях лужиц
Ворожбу наводит всласть,
В волосах ветра закружит,
Чтобы думы все украсть.
Осень, может, мрачновата
И бывает не ярка.
Но она ж не виновата,
Что всегда в дождях одна.
Но зато когда прохладно,
Руки мерзнут неизбежно,
Осень нас толкает плавно
Греть дыханием прилежно
Самых в нашей жизни главных
И любимых. Нежно-нежно…

Как апрельское небо тепла,
Отблеск солнца в глазах носила,
Как весна хороша была.
В сердце: огненно-яркая сила.
Он – холодный, как небо в ночи,
И всегда безразлично-спокойный.
Лед в глазах, и сердце молчит,
Словно чувствовать сердцу больно.
И в один неспокойный день
Они встретились как-то случайно!
Лед и пламя, свет яркий и тень.
Она – ясная, как летний день,
Он – как туча мрачно-печальный.
И лишь миг один нужен был!
Как такое вообще случилось?
Сердце ожило – он полюбил.
И она в него крепко влюбилась.
Ему нравилась в ней доброта,
Безупречность и плавность движений.
Насмотреться не мог иногда
На ее красоту в удивленьи.
А она так любила его
Обаянье, спокойную силу
И то сердце, которое было
С ней одною так горячо!
Только можно ли им вместе быть?
Слишком разные, слишком чужие…
Разве может Октябрь любить
Дни Апрельские золотые?
Очень больно быть рядом для них,
Невозможно совсем – друг без друга,
Так и гибли вдвоем, пока
Не разбила разлукой их вьюга,
Разметала по разным углам:
Он остался в осени хладной,
А ее забрала весна
Тихо-тихо, почти украдкой…
И теперь лишь надежда живет,
Год за годом проходит быстрее…
Круг за кругом он мчится за нею,
А она его тихо зовет
Очень нежной, но робкой капелью…

Ты так лихо играешь на скрученных тонких нервах,
Выводя лишь тебе одному известные ноты.
Виртуоз-музыкант, и поистине в этом первый,
За плечами, как опыт, – вся жизнь, ну, всего-то!
Мелодичность истерик и злости красивые песни,
Грусти легкий мотив и буйство истерзанных клеток…
К черту скрипки и арфы – на нервах, оно интересней,
И к тому же талант твой, мой милый, поистине редок.
Я свидетель и жертва шедевров твоих поразительных,
И ценитель уже, даже чуточку критик почти.
Нерва звон для тебя, милый мой, упоительный,
Но бездумного восхищенья – не надо – не жди!
Нервы – струны души, а душа, знаешь ли, истончается,
Если вдруг ее, хрупкую, комкать, душить и терзать.
Струны лопнут со временем, терпение тоже кончается…
Уж тебе ль, «музыканту» со стажем, такого не знать?
Инструментов полно – и отыщешь с легкостью новый,
Ведь тебе все равно и на души людей наплевать.
Но мелодии те, что написаны были со мною,
Вновь не слушать тебе никогда, ни за что не сыграть!