Ольга Камашинская - На вираже судьбы

Некоторые удивлялись. Далеко не все представляют, насколько тяжело не только морально, психологически, но и физически работа хирурга за операционным столом. Ну а сексбол – это был отдых. Не случайно говорят, что слабость сильного мужчины – это женщины. А Олег Владимирович был наделен особой харизмой, умением нравиться людям, особенно женщинам, базирующейся на его особой сексуальной энергетике.

Он вошел в здание, и пошел по коридору своей клиники, механически отвечая на приветствие врачей и медсестер. Ему было чем гордиться. Все радовало глаз. Евроремонт. Цветы кругом. Удобные кресла и диваны. Красивые ковры. Все сделано со вкусом и любовью. Но почему-то последнее время радости он не испытывал, приходя в клинику. Наоборот, наваливалась усталость и безразличие. А в этот день ему не хотелось даже идти в операционную. Он представлял, как будет вырезать куски жира с живота стокилограммовой пациентки, а потом удалять еще жир дренажами с бедер. И поморщился от отвращения. В голову полезли ненужные мысли. «А зачем все это надо? Оперировать от ожирения тех, кто просто распускает себя – двигаться не хочет, а ест непомерно много… Или делать молодым и красивым лицо у шестидесятилетней старухи, которая еле ковыляет на своих артрозных ногах… А порой решать хирургическим путем чьи-то психологические проблемы. У девушки просто комплект неполноценности, нет веры в себя. Исправив форму носа, она найдет другой недостаток – и станет увеличивать себе грудь, потом захочет изменить свои уши и т. д. Но такие пациенты – источник дохода косметических хирургов. И, конечно, ему придется идти на поводу у своих клиентов, не пытаясь их в чем-то разубедить». Сначала Олегу Владимировичу нравилась пластическая хирургия, исправлять врожденные дефекты лица, последствия травм – возвращать человеку уверенность в себе. Это было прекрасно. Его привлекало то, что можно сделать некрасивое лицо красивым, это вечное стремление к совершенству. Результаты его операций были великолепны. И люди к нему потянулись. И появились тогда новые возможности в стране: у людей деньги на подобные операции, а у медиков – разрешение открывать частные клиники. Самбы он, может, и не стал заниматься этим всерьез. Но жизнь его бульдожьей хваткой вцепилась за перспективную возможность разбогатеть. И была права. Она стала движущей силой создания этой клиники. А Олег Владимирович – ее творческим началом, уникальным талантом, который смог здесь реализоваться. А теперь он, видимо, просто немного устал от постоянных перегрузок…

Олег родился в благополучной интеллигентной семье. Мать его преподавала пропедевтику внутренних болезней в мединституте. Отец был доцентом кафедры иностранных языков в университете. Родители любили песни Окуджавы и Высоцкого, книги Паустовского и Ремарка, поэзию Серебряного века. Они могли допоздна просидеть со своими друзьями за бутылкой красного вина, споря о политике и призвании человека, об истории и будущем России. Они были честными и мыслящими людьми, но мало приспособленными к реальностям нашей трудной жизни. Для них проблемой становились сломанный унитаз и упавшая гардина. Олег рос совсем другим человеком. Он не любил длинных бесед, редко читал стихи, не хотел учить иностранные языки. Отец как-то раз, показывая десятилетнему сыну свою библиотеку, с гордостью сказал

– Когда-нибудь ты прочтешь все эти книги великих историков и философов. Цицерон. Маркс. Шопенгауэр. Кант. Запомни эти имена.

А Олег в ужасе съежился, представляя, как он будет вталкивать в свою голову все эти сложные, толстые и ненужные книги. Он увлекался совсем другим. Брат его матери, дядя Гена, возился со своей машиной, и мальчик с пяти лет внимательно наблюдал за ним. В десять лет он мог уже сам не только вбить гвоздь, но и сменить прокладку в гудевшем кране, починить утюг и велик. В двенадцать лет он ремонтировал за деньги пацанам со своего и соседних дворов мотоциклы и мопеды. А, став чуть постарше, чинил машины взрослым соседям – мужикам. Все, за что Олег брался, получалось у него ловко и красиво. На даче, подростком, он перекрыл толем крышу, сколотил сам, один, сарай и новый туалет. Дядя Гена с гордостью говорил:

– Моя школа!

Но ему было далеко до племянника. Еще дядя Гена приобщил мальчика к филателии и нумизматике. Мальчик стал собирать марки, монеты, значки. И очень рано понял, что можно покупать у одних любителей те же марки, и продавать другим дороже, с выгодой для себя. Он стал завсегдатаем сборищ коллекционеров. В шестнадцать лет, на ремонтах и спекуляциях, он зарабатывал в месяц порой больше начинающего инженера. Тогда Олег очень любил деньги, копил их, перебирал купюры, раскладывал по пачкам, прятал в своей комнате в разных укромных местах. Иногда покупал себе джинсы, модные куртки, кассеты, ходил в кино. А потом поставил цель – купить себе машину и квартиру. Родители жили в своем мире и не догадывались о бизнесе сына.