Ольга Камашинская: Харон и его друзья

© Ольга Камашинская, 2019

ISBN 978-5-4496-4742-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Сашка! Ты откуда здесь? – удивленно воскликнул высокий худощавый мужчина в белом халате, со смуглым лицом и черными, как смоль, волосами.

– Привет, тезка! – улыбаясь, подошел к нему крупный голубоглазый красавец в джинсах и белой водолазке. Лучи солнца отражались от его волнистых рыжеватых волос. От всей фигуры веяло силой и уверенностью в себе.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Так как ты попал в нашу глухомань? – переспросил брюнет.

– Да запутался в бабах в родном городе, поэтому решил подальше махнуть. Достали уже.

– Ты и в институте вечно в разные истории с девушками попадал.

– Я же не виноват, что они прилипают ко мне. Раз переспишь по пьяни, а потом не отвяжешься.

– А другие парни, помню, завидовали твоему успеху у женщин.

– Они видели только верхушку айсберга, а подводной части, разных проблем, нет. Ну а ты, как, не женился?

– Нет, не созрел еще.

– По-прежнему шарахаешься от девушек? В группе не зря тебя девчонки монахом прозвали.

– Да нет. Я не монах. Есть тут у меня одна вдовушка, завхозом в школе работает. Без претензий и покушений на мою свободу. А с медсестрами и санитарками я предпочитаю не связываться, чтобы сплетни по больнице не ходили, и осложнений разных не было.

– Молодец. Завидую рассудительным людям. А мне трудно удержаться, когда смазливая девчонка ходит кругами и упругой жопкой виляет. Сама напрашивается, чтоб трахнули.

– А дальше что?

– Ну а дальше проблемы. Начинают в любви признаваться. В загс стараются разными способами затащить. Кто нарочно беременеет, кто стихи пишет, а некоторые жирными обедами, как борова, закармливают. Есть дуры, посмертные записки пишут и горстями таблетки пьют. И им потом «скорая» желудки отмывает. Одна даже вены резала, психопатка.

– Но, похоже, тебе все это нравится, – насмешливо сказал брюнет.

– Нет, что ты, – ответил рыжий, но напрягся, собеседник попал в точку. – Хватит о бабах. Лучше расскажи, как тут больница, коллектив, главврач.

– Нормально. Работать можно. Главный – мужик хороший. Деньги честно платит. О персонале заботится. Квартиры врачам дает, медсестрам комнаты в общежитии. Современное оборудование старается закупать по возможности. Ты по контракту хочешь устроиться?

– Конечно. А так смысла нет уезжать из родного гнезда за те же деньги. Слушай, а сам ты кем здесь трудишься?

– Я и патологоанатом, и судмедэксперт в одном лице. Ну и поддежуриваю в хирургии.

– Покажи мне, пожалуйста, где кабинет главврача.

– Пойдем!

И мужчины пошли по дорожке больничного парка к главному корпусу. В зелени деревьев беззаботно пели птички. Теплой негой охватывала летняя жара. И ничто не предвещало тех трагических событий, которые произойдут здесь в течение года.

Слух о появлении нового хирурга распространился по больнице со скоростью звука. Если главврача интересовал уровень оперативной техники и грамотность доктора, то женское большинство сотрудников больницы – его возраст, внешность и семейное положение. Под разными предлогами медсестры, санитарки и даже женщины-врачи заходили в хирургическое отделение посмотреть и оценить красавца-мужчину. Конечно, как отметил Александр, женщины и девушки здесь вели себя гораздо скромнее, чем в большом городе. Открыто себя не предлагали, не подсаживались вплотную, призывно раздвигая бедра, в ультракоротких юбочках не ходили, бесед развязных на сексуальные темы не вели и не брызгались духами с феррамонами. Но, тем не менее, он сразу выделил с десяток женщин, готовых сразу же, не ломаясь, ответить на его внимание пылким проявлением чувств.

Через несколько дней он убедился в этом.

На воскресном суточном дежурстве Александр Семенович сказал операционной сестре утром, что она хорошо выглядит. Люся, тридцатипятилетняя женщина, крепенькая, энергичная, весьма серьезно восприняла обычный комплимент. Днем, во время операции, он дважды похвалил ее за четкость работы. А вечером, проходя мимо, шутливо хлопнул по упругому, толстому заду. Люся восторженно решила, что доброжелательное поведение доктора – это призыв к активному действию. И ночью, когда Александр Семенович, воспользовавшись затишьем, спал на диване в ординаторской, Люся вошла тихонько к нему, закрыла дверь, разделась и юркнула под одеяло.