Елена Пильгун - Позывной Волк

Арбат встретил Катьку всем, чем был богат, словно на самом деле хотел проводить её. Из закусочных в морозный воздух струились дивные ароматы пережаренного в масле мяса, над ними царили блатные гитарные аккорды с претензией на Цоя, за углом трое звонко чокались и пили прямо из горла, а совсем уж тихо – слышащий да услышит – раздавалось шамканье пожилой учительницы: «Книги!.. Купите две – третья в подарок».

Встречные мужчины глядели на Катьку оценивающе, но быстро сникали: во-первых, ясный полдень не давал таких прав, какие обычно даёт синюшный, подсвеченный фурацилином фонарей вечер, а во-вторых, из открытых частей тела у Катьки сейчас были только глаза. И глаза эти советовали проходить и не задерживаться.

«Интересно, а в Питере такой же бардак, или там, типа, культурная столица?» – подумалось Катьке, но эту мысль она додумать не успела. «Москва будущего» – словно услышав Катькины мысли, Арбат подкинул ей кое-как слепленный стенд с разнокалиберными значками. Заметив интерес девушки, тощий пацан-альбинос высунулся из-за стенда, приглашающе кивая ей и всячески демонстрируя готовность услужить. «Немой», – дошло до Катьки, и она не стала смущать парня, переключившись на товар.

«Товар» был эпичен. Звездолёты над Кремлём, пятиуровневые развязки над площадью трёх вокзалов – это было взрывное смешение фантастического, но уже свершившегося на Западе настоящего а-ля «Звёздные войны», и трогательной, никому не нужной, но всё-таки не похороненной окончательно советской веры в светлое будущее.

– Мне, пожалуй, вот этот… нет, вот тот! – заметалась у стенда Катька, одолеваемая желанием унести с собой всю экспозицию и паренька в придачу. А ведь и правда смешно: туристы вот увозят с собой на память прошлое первопрестольной, а она, коренная москвичка, заберёт с собой в другой город её – чем чёрт не шутит – грядущее.

Мятая пачка бумажной мелочи перекочевала в барсетку альбиноса. Грея значок в ладонях, Катька ретировалась с Арбата и через арку Смоленской вынырнула обратно на простор Новинского бульвара.

У гостиницы «Украина» снимали какой-то фильм. Интереса ради Катька поглазела немного на работу съёмочной группы (родилась бы мальчиком – пошла бы на операторский, управлялась бы сейчас с камерами одной левой). Снимали криминал: у входа прозвучала пара холостых выстрелов, один из актёров картинно распластался на ступенях лестницы.

– А то мало нам стрельбы, – поморщилась Катька и свернула на набережную, не оборачиваясь больше.

Празднуя выходной, кучковались на льду рыбаки; если убрать их, оставив только проделанные лунки, то казалось, что по заснеженному льду кто-то тоже прицельно стрелял с небес. На том берегу, чуть в стороне от Экспоцентра, затевалась масштабная стройка, экскаваторы лениво месили грязь в котловане. Машинально Катька подняла перед глазами руку с купленным значком: под синим небом стеклянная башня в сто этажей, а утреннее солнце простреливает её навылет. Секунда – и осколок чужой мечты встаёт, как родной, на место развороченного пустыря.

– Вот бы такую тут и построили, – выдыхает Катька, улыбаясь непонятно чему.

Приветственного бокала амброзии – отчего-то Азеф сразу признал в ней настоящую, с Круга Первого – было явно недостаточно, чтобы захмелеть, но в самый раз для того, чтобы возмечтать о постоянной прописке на этом круге. Отряд встрёпанных и растерянных стажёров ловко распихали по боковому ряду, и собрание началось.

– Добро пожа-а-аловать! – перекрывая шорох складываемых крыльев, разнёсся по залу голос Наставника. – Всякий раз я вижу, какие вы разные, и всякий раз не устаю благодарить Господа нашего, что мы – одна команда!

Это был код, команда, триггер, одна из невероятного множества условностей ангельского мироздания. На автопилоте Азеф сомкнул ладони, опустив очи долу, и попытался сказать мысленное «спасибо» тому, кто ни разу не соизволил лично явиться на собрание. «Дурак! Тебе даже не под силу представить, как Он занят! – взвилась в праведном гневе богобоязненная часть Азефовой души. «Да насрать ему на вас, а на людей и подавно!» – не остался в долгу прежний, недобитый Азеф, воинствующий антитеист и скептик восьмидесятого уровня.

– Оставим романтические сказки про ангелов-хранителей поэтам девятнадцатого века, – вещал Наставник. – Стоит идти в ногу со временем. Итак, каждый из вас с сегодняшнего дня становится Куратором для своего подопечного… или подопечных.