Валентин Аноцкий - Гиппократово лицо. Сборник рассказов

– Тебя сильно интересуют идеологические вопросы нашей службы? – кивнул Гурненко на группу гостей.

– Нет, даже очень не сильно.

– Я так и думал. Тогда пойдём ко мне, есть разговор.

В строгом, без единого лишнего предмета кабинете, Гурненко начал разговор также строго, без предварительного прожёвывания: как поживаешь, какие проблемы, – что было свойственно практически всем руководящим работникам.

– Война заканчивается, идёт подготовка к окончательному выводу наших войск.

– Я слышал об этом от военных.

– Но скажу тебе то, чего ты ещё не знаешь. Руководством страны принято решение не проводить таможенный досмотр на границе, чтобы не позорить нашу армию на виду у всего мира, а осуществить его прямо на территории Афгана. С использованием контейнеров, сам понимаешь. Сейчас идёт большая подготовительная работа.

Стариков пожал плечами.

– А мне-то зачем эти военные тайны? У меня своих проблем, сами знаете.

– Знаю. А тайны эти рассказываю для того, что тебя тоже решено подключить к этому важному государственному делу.

– И каким боком? – насторожился Стариков.

– А не боком, и не спиной, а целиком, как есть. Есть предложение отправиться туда, на место, и вместе с другими коллегами выступить перед бойцами, рассказать, о том, о сём, предупредить, обезопасить их, в конце концов. Ведь ребята молодые, потянут за собой – кто пистолетик, кто гранатку, а кто и гашишик. И погубят себя в мирное время, выйдя живыми оттуда. Ты парень солидный, основательный, не трепло какое-то – таким верят, и уважают. Ты должен стать для них своим парнем, с которым можно без опаски поговорить. Конечно, ты будешь не один, а в составе делегации.

– И вы думаете, что эти парнишки, вынырнувшие из огня, крови, болезней – поверят словам?

– А чему же ещё верить, Стариков? – вдруг разгневался Гурненко. – Ну, давай, возьмём автоматы, наставим на каждого и скажем: повезёшь – расстреляем! Поверят? Нет, друг мой, если чему и верить, то только словам. Хотя бы потому, что нет у нас другого способа общения – не чирикать же нам, не рычать? И весь вопрос в том, от кого исходят слова. Я, вот, наблюдал за тобой: ты азиата давеча очень внимательно слушал – поверил ему?

– Поверил, – нехотя согласился Стариков.

– А почему? Очень логичен был азиат или высказал нечто, сильно похожее на правду? Ответ уже прочитал в твоих глазах. Так вот и надо говорить так, чтобы как можно ближе приблизиться к правде, приблизиться, ибо сама она недостижима ни для кого. В общем, слово за тобой.

– Да какое слово, Владимир Игнатьевич, конечно, согласен.

***

Поскольку дело переходило в практическую плоскость, от Старикова требовалось назначить инспектора для работы в войсках. Таким образом, из разных таможен подбирались наиболее опытные сотрудники – их руками и должны были спасать выходивших из войны бойцов. После недолгих раздумий, его выбор пал на старшего инспектора Агафонова, который недолгое время служил в Афганистане, после ранения был вынужден уйти из армии, и оказался в таможне. Своим участием в военных событиях он не бравировал, жутких историй не рассказывал, и это нравилось Старикову, не любившего хвастунов и болтунов. На его вызов Агафонов пришёл как всегда аккуратный в одежде, и во всём облике, придраться к нему было невозможно: коротко остриженные волосы, чисто выбрит, вежлив и исполнителен – лучшей кандидатуры и не могло быть. Некоторую отстранённость от коллектива, можно было списать на отдельные черты характера, и на участие в известных событиях, которые могли действовать и таким образом – делать людей молчунами.

– Агафонов, – с удовлетворением оглядывая ладную фигуру подчинённого, сообщил Стариков, – учитывая вашу хорошую теоретическую подготовку, а также практические результаты, вам предлагается выехать в составе бригады Главного таможенного управления на территорию Афганистана, и принять участие в оформлении личного багажа военнослужащих, покидающих эту страну.

Стариков вдруг остановился, заметив, что лицо инспектора на мгновение изменило геометрическую форму и тут же вернулось в исходное состояние. Глаза по-прежнему внимательно смотрели на начальника и не выражали никаких эмоций. Стариков решил уточнить.

– Вы хотите что-то сказать?

– Николай Васильевич, – спокойно ответил Агафонов, – дело в том, что я не могу участвовать в этом деле, у меня есть проблемы.

– Какого рода? С любимой девушкой? Со здоровьем?

– Нет, не совсем из этой области.