Владимир Бердников - Человек неразумный

Идеология современных людей

определяется балансом двух взглядов

на мир – рационального, порождённого

научно-техническим прогрессом,

и мистического, выкованного человечеством

за тысячелетия пещерной жизни.

Из дневника В.Заломова, 1981

Вечером 17 апреля 1981-го года двадцатишестилетний Владислав Заломов вышел на крыльцо Института, и в тот же миг его едва не сбил с ног непривычно тёплый, гудящий и гремящий воздушный поток, пропитанный запахами проснувшейся земли.

Идёт-гудёт Зелёный Шум,

Зелёный Шум, весенний шум!

– раздались в голове Заломова выученные в детстве стихи, и радостью –чистой, ничем не замутнённой – наполнилась его душа… «Так это ж весна пришла!» – едва шевеля губами, произнёс он и, следуя русскому канону, добавил: «Такое дело надо отметить!». И тут перед его внутренним взором возникла горящая во тьме алая неоновая надпись – Кафе Теорема.

Почти каждый вечер проходил он мимо заведения с этим странным названием, и тогда взгляд его скользил по ярко освещённым окнам второго этажа, и он видел тени танцующих на жёлтых занавесках. Таинственная Теорема завораживала и влекла, но всякий раз, когда он порывался зайти в неё, что-то в душе его успевало прошептать: «Нет, не сегодня, не сейчас». «Поразительно, как легко мы творим иллюзии!» – буркнул Владислав себе под нос и бодро зашагал к Теореме.

Открыв заветную дверь, он оказался в просторном вестибюле. Здесь было довольно темно, лишь лестница на второй этаж была хорошо освещена. Он сдал в гардеробе куртку и подошёл к лестнице. Белейший мрамор ступеней, приятная музыка и льющийся сверху яркий свет погрузили его в состояние, близкое к гипнозу. Заломов поднимался по сияющим ступеням, и ему казалось, он возносится в сказочный мир, полный света, радости и красоты.

И о чудо! На втором этаже, за балюстрадой, отделяющей зал кафе от лестничного проёма, стояла стройная брюнетка лет двадцати. Взгляд Заломова на мгновение задержался на её лице и тут же отлетел прочь. Пронеслось ещё мгновенье, и он уже знал и знал твёрдо, что девушка, стоящая за белыми перилами, – красавица. Удивительно, как ему удалось за какую-то долю секунды проанализировать всю ту массу черт и чёрточек, из которых вроде как складывается красота? Неужели его пленили лишь схематичный набросок лица да блеск локонов тёмных волос?

Увы, девушка даже не взглянула на него, она вся была в ожидании кого-то другого. Заломову оставалось лишь с независимым видом пройти мимо красотки и переключить свои мысли на предстоящий ужин. Однако эмоциональная буря, порождённая «чудным виденьем», не желала улечься. Походив по залу, Владислав выбрал столик, откуда можно было следить за молодой женщиной, о существовании которой он даже не догадывался каких-нибудь пять минут назад. Она стояла к залу спиной, продолжая наблюдать за лестницей. Облегающее короткое платье без рукавов позволяло оценить фигуру: округлые плечи, узкая гибкая талия, аккуратные бёдра, стройные ноги.

Он заказал, что обычно заказывал в столовых Ленинграда, – бутылку тёмного пива и бифштекс с яйцом – и уже приступил к ужину, когда красотка наконец встретила того, кого так напряжённо ожидала; им оказался невысокого роста рыжеватый молоденький очкарик с выпуклым лысеющим лбом, мясистым красным носом и такими же мясистыми красными щеками. Парень был похож на человека, который только что сыграл роль Деда Мороза и примчался сюда, едва успев содрать вату с разгорячённых щёк. И хотя было очкарику едва ли более двадцати пяти, у него уже наметился животик, да и контуры его грудной клетки, шеи и бёдер были заметно сглажены слегка избыточной жировой прослойкой.

Краснощёкого паренька сопровождал высокий, хорошо сложённый господин лет пятидесяти с внешностью светского льва. Добротный тёмно-серый костюм сидел на нём как влитой; такие костюмы в магазинах не покупают, их творят искусные портные. Однако галстук отсутствовал, и верхняя пуговица белейшей рубашки была вызывающе расстёгнута. У «светского льва» был высокий лоб, крупный нос с лёгкой горбинкой и соразмерный носу хорошей формы подбородок. Бросались в глаза его золотистые курчавые волосы, к сожалению, уже тронутые сединой и изрядно поредевшие. В ярком электрическом свете ажурная сеть этих волос сияла, и казалось, золотой нимб парил над головой лысого небожителя. Молодой человек в очках, раскланявшись с прекрасной брюнеткой, представил ей своего импозантного спутника, и тот неожиданно громко (так что Заломов мог хорошо расслышать) прогудел низким густым баритоном: «О, Анна Дмитревна, весьма рад с вами познакомиться. Имел честь знать вашего отца. Сожалею, что его нет с нами, однако не сомневаюсь, что гены этого незаурядного человека не затерялись при формировании вашей личности». Затем все трое сели за столик возле окна, откуда до Заломова долетали лишь обрывки их беседы.