Владимир Бердников - Человек неразумный

– Да вы, товарищ Заломов, похоже, и впрямь человек опасный!

Она хотела ещё что-то добавить, но тут в разговор вклинился внезапно разволновавшийся Демьян.

– Слава, как вам, вообще-то говоря, хватило дерзости сравнить процесс создания, в общем-то, ерундовых жабр с уникальнейшим феноменом возникновения ЧЕЛОВЕКА, наделённого практическим рассудком и творческим разумом?

Щёки и шея Демьяна сделались совершенно красными, и даже выпуклый лысеющий лоб его покраснел.

– Но разве для выживания организма работа мозга важнее, чем, скажем, работа лёгких или почек? – вяло отмахнулся Заломов.

– И всё-таки я не понимаю, как вам в голову могло такое прийти? Как вы посмели поставить рядом такие совершенно несопоставимые вещи?! – не унимался Демьян.

– А почему бы и нет? – возразил Заломов.

– Да ведь возможности нашего разума без-гра-а-ни-чны!

– Дёма, постарайтесь выразить свою мысль, не прибегая к непредставимому образу бесконечности, – холодно заметил Заломов.

– Я хотел сказать, что возможности нашего разума выглядят явно избыточными. Скажите, зачем, к примеру, дана нам способность составлять и решать дифференциальные уравнения, писать стихи и сочинять музыкальные симфонии? К чему эти способности первобытному охотнику-собирателю? Нет, Слава, разум нам дан для чего-то куда более значительного, для чего-то неземного… – с завыванием провещал Демьян и неожиданно замолчал, будто обо что-то споткнулся.

– Ну, договаривайте, Дёма, не стесняйтесь, – голос Заломова по контрасту с Демьяновой патетикой звучал сухо и безучастно. – Итак, для чего же неземного дан нам столь мощный разум?

– Он дан нам для контакта с Космосом, – ответил ученик доктора Кедрина и для придания веса сказанному слегка выпучил свои и без того выпуклые глаза.

Заломов понял, что беседа вот-вот перейдёт в давно переевшее ему плешь мистическое русло, и с тоскою на лице он продолжил навязанный ему спор.

– Ну и с чем же или с кем же в межзвёздной пустоте мог бы контактировать наш разум?

– С Мировым Духом, обитающим где-то в глубинах Космоса! – выпалил Демьян.

– Из ваших слов «где-то в глубинах космоса» следует, что Мировой Дух занимает не всё космическое пространство, а лишь его часть, видимо, какую-то особую его область?

– Да. Конечно. Наиболее проницательные мыслители полагают, что где-то там, в центре Вселенной, сосредоточена вся информация о прошлом и будущем Мира.

– Похоже, вы полагаете, что Мировой Дух обладает протяжённостью и формой? Как вообще он вам представляется?

– Честно сказать, – глаза Демьяна засверкали, – я представляю его неким клубящимся облаком, в котором постоянно вспыхивают и гаснут какие-то таинственные дрожащие огни.

– Да вы, батенька, просто форменный поэт. Вы мыслите Дух как некое светящееся текучее тело неопределённой формы и состава, как нечто вроде Океана-Соляриса, сотворённого буйной фантазией Станислава Лема, не так ли?

– Пожалуй, что так, – простодушно согласился Демьян.

Заломов рассмеялся:

– Ещё немного и вы начнёте вслед за Демокритом рассуждать о свойствах атомов духов и богов. Но, дорогой Дёма, дух не может состоять из атомов и элементарных частиц, и у него не может быть ни формы, ни границ, ни дрожащих огней.

Демьян на секунду задумался.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – пробурчал он неуверенным голосом; однако вскоре взбодрился и с вызовом воскликнул: – А разве наш собственный дух не ограничен нашей телесной оболочкой?!

– Тогда, может быть, вы укажете мне место, где этот дух у нас гнездится? – набросился Заломов на бедного Демьяна. – Может быть, он обитает в нашем сердце, или в головном мозге, или в печени, или в диафрагме, или в полостях трубчатых костей, или в крестце, или в копчике, или в крови? – Вот места, куда чаще всего помещали человеческую душу древние народы.

Демьян немного подумал и ответил:

– Наверное, всё-таки в головном мозге.

– А нельзя ли поконкретнее? – Заломов уже не сдерживал язвительной улыбки. – В каком отделе головного мозга, в каком полушарии, в какой доле, в какой извилине?

Демьян снова задумался, но весь вид его показывал, что он сбит с толку.

– Я не могу указать вам точное местоположение нашего духа.

– Дорогой Дёма, – провещал Заломов тоном мудрого учителя, – фактически вы описываете дух как облакоподобный физический объект. Если бы я верил в духов, то не опускался бы до столь плоского материализма. Духовное – как нечто противоположное материальному – не может обладать протяжённостью, формой, границами и физико-химическими свойствами. Оно также не может обладать массой и энергией. И, стало быть, не может двигаться, светиться и физически воздействовать на нас. Получается, что в ощущаемом нами трёхмерном мире (а другого мира нам не дано) духов просто быть не может.