Сергей Берсенев - Путешествие в Тмутаракань. Проза

Раньше хоть время было смещено более удачно. Распрощавшись со столичной суетой в начале двенадцатого, пассажир, грезящий о достопримечательностях захолустья, полусонным выгружался в росистую свежесть рассвета.

По задумчивому лицу Геннадия Сафроновича видно, что он едет туда спустя определённый промежуток, равный, как минимум, двум десятилетиям. Едет скорее наобум, чем по приглашению. Неизвестно ещё – примет ли его среда, которую он слишком долго игнорировал. Если – да, то не с распростёртыми объятиями, а настороженно.

Где же ты пропадал, Геночка? Работал? Кажется, я знаю – где и кем. Сначала ты по великому блату устроился прапорщиком в охрану ЦК КПСС и имел непосредственное отношение к комитету государственной безопасности. Будучи одиноким, валял дурака на вахте. Изредка, чтобы не превратиться в импотента, пользовал, как туалетную бумагу, валютных проституток. Само собой задаром. Когда понял, что Советский Союз «гикнулся», за магарыч организовал себе липовую болезнь и уволился из органов по состоянию здоровья. Как раз в коммерческих структурах срочно стали требоваться люди с уважаемым прошлым – бывшие «оперативники», «афганцы», «гебешники»… А куда им, нищим и честным, было податься? На тёплых местах, там, откуда они ушли, продолжали сидеть оборотни и перестраиваться никоим образом не собирались. Фигура, Сафроныч, у тебя классная, стреляешь отменно: не зря любил тренировки больше, чем отвязные загулы. Насчёт фальшивой чёрной метки никто здесь не интересовался, а из серьёзных диагнозов по твою душу заходил только триппер.

Учитывая послужной список, тебя сразу же приняли в банк «Надурюнародкредит» заместителем начальника смены. Словом, маленьким вонючим провокатором. Однако, благодаря характеру, ненависти подчинённых и сослуживцев ты избежал. Зато посыпались на голову благодарности, премии, особо важные задания, вплоть до… Кто нынче обходится без грехов?

Ладно, оставим в покое трудовую деятельность. Ответь мне на один тёмный вопрос: не ездил, не ездил, и вдруг… Как будто тебе попалась карта с местностью, где клад зарыт неимоверный. Видно, в душе твоей заноза живёт и временами дает о себе знать.

Ты не стал участвовать в таком сомнительном предприятии: всё равно на прописанную в плацкарте верхнюю полку никто посторонний не позарится. Подождал, пока оголтелая масса переворачивается с боку на бок. Я думаю, что причину следует искать в прошлом. Прикинуть, когда ты был в деревне в последний раз, и копнуть лопатой любопытства.

Ты посмотрел на часы и увидел, что до отправления поезда уйма времени. Правильно, нужно выкурить импортную сигарету с ментолом и выпить бутылку холодного пива. Это приведёт в порядок мысли.

А вот ребят, которые заманивают в игру, следует обойти. Не то оправишься на отдых с разбитым лицом и пустым кошельком. Они даже не заметят твоих профессиональных навыков. Двадцать на одного – всегда много. К тому же зачинщиком драки милиция признает именно гражданина Толстикова, что и подтвердят многочисленные свидетели. Отмахиваясь, ты непременно покалечишь пару-тройку уродов, но тут-то и замаскирована подленькая ловушка в виде уголовной статьи. Послушай совета, обойди стороной…

Кстати, видишь грязного попрошайку, сидящего на ступеньках перед входом? Угадай с трёх раз – сколько ему лет? Не шестьдесят и не семьдесят… Тридцать пять. Бывший москвич, бывший научный сотрудник, который сдуру попался на удочку мошенников. Взял кредит на развитие бизнеса, а в итоге остался без семьи и жилья. Поискав правды в государственных инстанциях и не встретив там понимания, он попробовал добиться справедливости частным путём, устроив самосуд. Тех, кто его обидел, бедолага вычислил и… в результате непродолжительного боя стал инвалидом с осложнением на голову. Немного оклемавшись на окраине города в подвале одной из блочных многоэтажек, где его подкармливала местная шпана, он превратился в нынешнее чудовище. Под мою крышу Егорыч (это всё, что сохранилось в памяти из прошлой жизни) попал по великому блату. Не каждого оборванца местное нищее сообщество пустит на промысел. Здешняя территория была поделена давно и надолго.

Наконец, подали состав. По радио объявили – на какую платформу, и ты, швырнув бычок в урну, уверенно пошел туда, куда направила жизненная колея.

Народ тоже рванул без оглядки, грубо толкая друг друга и думая, что принимает непосредственное участие в олимпийском забеге, где победителю достанется не плацкартное место, которое пропечатано в билете, а отдельный номер люкс с личным клозетом и душевой кабиной. Вот пожилой узбек, навьюченный, словно ишак, чуть не столкнул на рельсы толстую тётку в цветном ситцевом халате, возвращавшуюся в родную деревню из столичной продовольственной командировки. В качестве спасателя женщины выступил избыток собственного веса. Будь в ней килограммов на сорок меньше, не доехала бы она до родных Сиволапучей. А так массивное пузо героически приняло удар и позволило вылить на обидчика ушат русского «фольклора».