Петер Зенгер - Федор. Сказка о жизни

Люда успела расстегнуть модный, длинный, цвета морской волны в ненастную погоду пуховичок и эффектно замерла, опершись локтем о дверную раму и открывая взору окружающих свой актуальный аутфит.

В единственном числе, но от имени всех окружающих, Рита выразила сквозь улыбку всеобщий восторг: «Ого!». Что в ушах Люды в таких случаях звучало как «Здравствуй, богиня! Как ты сегодня потрясающе-обворожительно выглядишь!».

Богиня явилась свету как олицетворение легкости бытия, в толстом ярко-желтом свитере, сигнализирующем значимость женской груди и прекращающемся ровно там, где начиналась черная кожаная юбка. Хотя последнюю по длине можно было скорее принять за сползший на бедра широкий пояс. Далее красота переходила в вязанные теплые колготки в зеленый и темно-синий ромбик на стройных ногах, которые находили свое завершение в черных полусапожках на фиолетовом меху какого-то, видно очень редкого, зверя. Над всем этим царили озорно сверкающие синие глаза и губы-вишенки.

– Ну? Есть у шефа шанс ускользнуть от моей ауры?

– Ни-ка-ко-го! – Рита протянула подруге чашку кофе и на мгновение задумалась о том, во сколько же надо встать, чтобы успеть навести такой марафет.

– Кстати, Проме, ты слышала? Шеф организует в субботу у себя на даче очередную тусовку и хочет попросить наших девчат поработать прислугой. Ирина намекнула, что будут неплохо платить, – раздалось из открытой двери кабинета главного бухгалтера, куда Люда быстро удалилась, чтобы сбросить пуховик и надеть удобные легкие туфли. Буквально через пару секунд она уже сидела за столом напротив, положив длинные ноги на край стола, обнимая ладонями горячую чашку и наслаждаясь спокойствием перед началом рабочего дня.

– Немного подзаработаешь, а то ведь от книжек и Флоренции сыта не будешь.

Рита хмыкнула:

– Ты же знаешь, чем эти праздники заканчиваются. Меня от одной мысли об этих пьяных рожах уже воротит. Я уверена, что в нашем, почти чисто женском коллективе Влад подберет подходящую команду.

Владом женский коллектив величал генерального директора фирмы, обреченной на успех и ежемесячную выплату зарплаты сотрудникам – просто потому, что Владимир Владимирович Муромский приходился заместителю мэра города по экономическим вопросам любимым сыном. Обращаясь непосредственно к нему, все, за исключением Люды, называли его по имени и отчеству.

Легок на помине, упомянутый просунул голову в дверной проем:

– Здравия желаю, красавицы!

Затем он появился весь, во все 170 с небольшим сантиметров и одетый, как всегда, с иголочки. Этот симпатичный 30-летний мужчина вызывал у всех тех, кто его не очень хорошо знал, чувство доверия.

– Слышу с утра пораньше, кто-то помянул меня словом. Надеюсь, добрым.

Рита произвела вращение на кресле и поприветствовала шефа легким кивком.

В то время как Люда, не опуская ног со стола и не лишая Влада возможности изучить ее внимательно от кончиков волос короткой, черной как ночь прически до пят и вернуться к глазам, официальным тоном произнесла:

– Доброе утро, дорогой гендир! Мы тут затронули вопрос организации вашего запланированного на субботу приема. Была высказана мысль, что кто-нибудь из ваших гостей своим поведением в поздний час может разрушить у кого-либо из чувствительных присутствующих веру в человечество.

Белое лицо Риты подернулось легкой розовинкой, а пальцы произвели движение, похожее на смыкание на чьей-то шее.

Владимир Владимирович широко улыбнулся. Он прощал главбуху все. Он не мог на нее обижаться или сердиться. Озорные искры, попрыгивающие в ее глазах, обезоруживали его полностью.

– Я думаю, что в этот раз обойдется без сюрпризов. У меня в гостях будут немцы. А Западу, как нас всегда учили, нужно показывать наше лучшее лицо. Ирина запишет всех желающих подзаработать. Хорошего дня!

Стрельнув еще раз взглядом в Люду, шеф удалился. В коридоре послышалось сразу несколько голосов. Стартовал очередной рабочий день.

Мария Яковлевна сидела на стуле вблизи окна и смотрела застывшими в воспоминаниях глазами на сморщенный и каким-то чудом удержавшийся на тонком сучке темно-коричневый лист тополя. Этому дереву, протягивающему к ней ветви, было столько же лет, сколько и сыну.

До каждой мелочи помнился тот солнечный день, когда в дверях квартиры появился муж с ростком в руках и громко заявил: «Не знаю, как быть с домом, но сын у нас есть, а дерево мы сейчас посадим!» Они быстро одели Сашу и спустились во двор. Там, рядом со стеной дома, на земле, лежали сверток металлической сетки, деревянные колышки, тяжелый молот, несколько кусков проволоки и лопата.