Иван Иванов - Дети империи

Дмитрий даже не очень удивился и внешне не сильно расстроился. Казалось, за время болезни он успел до дна израсходовать весь запас боли и горечи.

– Сам виноват, – корил он себя, – надо было хоть чуть-чуть головой соображать. Хоть самую малость. Поделом тебе. Что толку теперь кулаками размахивать. Поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились.

Беда не приходит одна. В серьёзную передрягу угодил Олег. Вот уж кто не заслужил. Погорел, можно сказать, ни на чём. На каких-то паршивых шмотках.

По сравнению с друзьями Олег выглядел хлюпиком. Тоненький, интеллигентный, невысокого роста, он обращал на себя внимание разве что круглыми очками без оправы, придававшими сходство с Джоном Ленноном.

Но одевался Олег всегда модно. Правда, тем злополучным летом всё у него как-то разом поизносилось. Обновлять гардероб он решил с джинсового костюма. Фирменного, разумеется. Какие проблемы? У потрёпанного барыги с кавказским акцентом купил с рук 200 чеков Внешторгбанка, в «Берёзке» на Профсоюзной подобрал штаны и куртку по размеру и направился платить в кассу Тут-то и случилось непоправимое. Кассир принялась пристально рассматривать бумажки, а потом появились охранники. Олега скрутили и доставили в ближайшее отделение милиции. Там он узнал, что чеки ему всучили фальшивые.

В КПЗ Олег провёл три постыдных дня. Только после того, как родители поговорили с дедом Светланы, дело замяли, но на трудовой биографии выпускника престижного института можно было ставить жирный крест.

Когда Дмитрий зашёл, чтобы хоть чем-то утешить, Олег показался ему ещё тоньше и меньше ростом. Под глазами висели мешки, а стёкла очков испещрили трещины, наскоро заклеенные скотчем.

– Когда охранники в «Берёзке» заломали, свалились, вот, и я на них случайно наступил, – словно оправдываясь, виновато пояснил Олег.

– И как же ты теперь? – тревожно спросил Дмитрий.

– Да ничего, я уже заказал новые, – словно не поняв, ответил страдалец.

– Твою мать, да не об этом я, – рассердился Дмитрий.

– А-а, – дошло наконец до Олега. – Ну, чего, придётся каким-то образом сваливать из Союза. А как ещё? Работать по специальности всё равно не дадут. Дворником разве. А потом, лет через «-дцать», если повезёт, можно будет устроиться младшим корректором в какую-нибудь задницу, типа издательства профсоюзов дубильно-дебильной промышленности.

– Не смешно, – угрюмо отрезал Дмитрий.

– Зато верно, – в тон ответил Олег. Он поднял наконец глаза и добавил: – Слушай, ты мне пока не звони, это может выйти тебе боком.

Дмитрий обнял друга. Из всей троицы он оставался один. Они вышли на балкон, вынули сигареты и закурили термоядерный кубинский «Легерос». И долго молча стояли рядом, прощаясь навсегда.

На этом крутые перемены не закончились. Прошло всего несколько дней, и стряслось событие, перевернувшее жизнь Дмитрия. Вечером, когда он уже пришёл из редакции общесоюзной газеты, куда его взяли на работу, раздался телефонный звонок. Слышимость была идеальная, словно говорили из соседней комнаты. Приятный баритон, представившийся Валерием Сергеевичем, вежливым, но не предполагающим отказа тоном пригласил на следующий день с утра посетить здание КГБ на площади Дзержинского.

У входа дежурный охранник долго вертел паспорт. Поднявшись на второй этаж, Дмитрий нашёл комнату 243, её номер он запомнил на всю жизнь, и постучал. В комнате ничего не было, кроме массивного дубового письменного стола и пары стульев.

– У нас к вам предложение, – поднялся ему навстречу человек средних лет в щегольском костюме и с непропорционально большой, лысеющей головой. – Впрочем, садитесь.

– Вы можете принести пользу стране, работая у нас, – продолжил он после того, как подробно расспросил Дмитрия об увлечениях, планах, друзьях. – Не отвечайте сразу. Подумайте. Я выпишу вам направление в поликлинику. Если решите работать у нас, просто пройдите медкомиссию.

– Но я хочу быть журналистом, ещё думаю писать диссертацию, – попытался сопротивляться Дмитрий.

– А кто вам сказал, что вы не будете журналистом, а в придачу и кандидатом наук? – в первый раз за весь разговор улыбнулся Валерий Сергеевич.

Виндхук (Намибя), 2007 год

В клубе «Уайт элефант» было темно и прохладно. Какой контраст с жестоко опаляемыми полуденным тропическим солнцем улицами города. Впрочем, на них тоже не было безлюдно. Проносились новые и старые, в основном немецкие, автомобили, куда-то спешила пёстрая толпа африканцев и европейцев, зазывно кричали разносчики газет и всякого дешёвого хлама.