Екатерина Асмус - Сухая ветка

– Не катит?

– Не-а, муть одна, ничего путного. А у тебя как?

– Ты знаешь, есть кое-что, ну чисто практические моменты, но на самом деле мне сказали, что нужно тянуть аж на уровень второго курса, тогда шанс реальный. И еще интересно – если начинают валить, то вопросики по новейшим западным исследованиям вкатывают! Из тех, что еще даже на русский не перевели, прикинь?

Скромная зубрилка Юлька Ракитина, затаив дыхание прислушивается к их разговору, делая вид, что переписывает конспект. Она давно и очень неровно дышит к Дипломату, каждое слово которого представляется ей наполненным тайным смыслом. Ракитина нежно смотрит на Дипломата, но тот не удостаивает девушку и взглядом, а продолжает над ее головой беседу с Маликом.

– Да уж. Но жизнь, сам знаешь… Жестче кое-чего.

Парни косятся, обмениваются понимающими улыбками, а Зубрила слегка краснеет, но ее волнение по-прежнему не занимает блистательный ум Димы Орлова. Малик протягивает Дипломату свежий американский журнал со статьей по кибернетике.

– Ты, кстати, с инглишем не помог бы? Мне один чувак притаранил журнал, там как раз самые новинки опубликованы.

Но Дипломат отрицательно качает головой.

– Прости, перегруз! А точнее, даже перезагруз!

– Намек понял, эх… Жаль! Самому как-то придется….

Малик начинает самостоятельно бороться с английским языком – уж больно хочется узнать о новейших кибернетических изобретениях. В мечтах он уже в Калифорнии, в «силиконовой долине» и на пороге важнейшего открытия века…

Из блаженного состояния мечты Малика выгоняет громкий, недовольный голос Зубрилы.

– Слышь, Жулбин, нельзя потише, а? Детство в одном месте играет?

Сидящий позади них Артем Жулбин – самозабвенный эгоист и профессиональный спорщик по прозвищу «Жаба», играет на мобильнике в «стрелялки», включив звук на полную катушку. На весь класс раздается: «Бдыщ, бдыщ, бдыщ, тра-та-та-та! Ба-бах!» Затем опять: «Бдыщ, бдыщ!» Жулбин ни с кем не считается, а уж на Зубрилу ему тридцать раз наплевать.

– Уткнись в шпаргалку, недоделка!

Пробурчав это, Жаба вновь возвращается к стрелялке. Слоняющийся от скуки между рядов местный клоун Гусько, решает проявить мужскую солидарность.

– Эй, Зубрилка, ты всю историю уже вызубрила или только до каменного века добралась?

Жаба презрительно фыркает.

– Не видишь что ли – она сама из каменного века! Такая же уродка! Неандерталка!

– А вы дебилы оба, – обороняется Зубрила, – ни одной книжки, небось, в жизни не прочитали. Особенно ты, Гуся.

– Да твои книжки и хомячки читать не станут, не то, что гений – я!

Выдав эту тираду, Гуся горделиво шествует на свое место.

В мирную тишину директорского кабинета внезапно врывается кричащий вихрь возмущения. Агнесса Андреевна от неожиданности подпрыгивает на мягком кожаном сидении своего кресла и на несколько секунд замирает в оцепенении, стараясь понять и связать воедино бессвязные выкрики математички Любови Петровны. Все-таки старшее поколение совершенно не умеет сдерживать свои эмоции! А еще так любят говорить о хорошем воспитании… То Алла в слезах, то Баранова в истерике… Послушать только эти вопли.

– Агнесса Андреевна! У нас ЧП! Он опять спит!

Масла в огонь подливает Лия Павловна, квохчущая в дверях.

– Кто? Кто, Любовь Петровна? Кто спит?

– Да Петр этот, Иванович!

– Кто??

– Да охранник!

– А! Иван Петрович!

Агнессе Андреевне, наконец, удается поймать нить повествования. А Баранова, между тем, продолжает фонтанировать.

– Петрович, Иваныч, в общем, хоть горшком назовите, но этого терпеть больше нельзя. Мало ли что случится – дети же словно бешеные – драки, свары, а этот спит себе, как сурок, спьяну. Если травматизм какой – вы же будете отвечать, Агнесса Андреевна!

Агнесса пытается внести в этот хаос хотя бы каплю логики.

– А с чего вы взяли, что он выпивши?

– Да вы понюхайте его! Агнесса Андреевна! Я прошу принять меры. То есть, уволить этого пьяного хулигана, выполняющего у нас по какой-то непонятной мне причине роль охранника. Я теперь этого так не оставлю.

Если нужно будет – напишу заявление в милицию. А при необходимости – и заявление об увольнении. Вот так! Все, мне пора в класс, пока там детский терроризм не начался.

Любовь Сергеевну выносит из кабинета на волне собственного праведного гнева. Лия Павловна задумчиво качает головой.

– Да… Борону теперь не остановишь. Надо было ей чайку с конфеточками предложить, может, утихомирилась бы!