Екатерина Асмус - Сухая ветка

В ожидании начала урока истории, одиннадцатый класс проживает маленькую утреннюю жизнь. Как ценна для любого школьника каждая минутка до звонка! За это время можно успеть проделать массу интересных вещей: списать невыполненное задание, обменяться рецептами шарлоток, обсудить преимущества и недостатки ВУЗов, изучить сайт с платьями для «выпускного»… Да мало ли что еще важного найдется! Все действия, помыслы, идеи и мечты значимы и уникальны для человека в школьном возрасте! Каждый день происходит открытие чего-то нового, даже когда часы текут по привычному руслу. Сегодня Олег Зеленцов по кличке «Зеленка» притащил в класс новый гламурный журнал с умопомрачительными фотками девчонок. Его моментально окружают приятели – Саня Шиловский и Витька Гусько и таинство приобщения к красоте начинается.

– Смотри, вот, вот… эта! Я б ей вдул! Тыщи за две-три, нормалёк…

– Ха! Ну, ты дал чувак! Ты б вдул! А она тебе б дала за эту сумму?

– А мне эта не особо… Слабовата… Особенно спереди.

– Ну, ты сказал, Шило! Слабовата спереди… А ты сзади подходи!

Сидящая на соседней парте Милка возмущенно оборачивается.

– Гуся, может, хватит пошлить, а?

– А ты не подслушивай! А то перемонтирую твой бюст на бюст Чайковского. И пусть Бунин это опишет! Эй, позовите Бунина!

Милка отворачивается с возмущенным фырканьем. Ее соседка по парте и закадычная подружка Зая запаздывает, и поболтать не с кем. От скуки Милка наблюдает за одноклассниками. Забавно смотреть, как неумело эта дурында Ильменкова клеится к местному красавчику Мачо. На него вся школа заглядывается, так что нашей Масяне (так прозвали Ильменкову за хрупкость и детский инфантилизм) уж точно не светит. А туда же – старается. Выудила откуда-то огромный чупа-чупс и прет прямо к Мачо. Думает она – Бритни Спирс. Милка напрягает слух – ну-ка, что будет лепетать дурацкая Масяня?

– Илюша, это у тебя что?

– Сценарий новый…

– Круто… И кого ты играешь?

– Представь себе – космического террориста!

– И как? Получается?

– Ну, вообще-то я человек мирный, но актер должен уметь перевоплощаться! Прости, мне роль учить нужно, вечером опять пробы…

Он снова утыкается в сценарий и начинает внимательно его изучать, водя пальцем по строчкам и что-то бормоча про себя. Масяня, поняв, что разговор закончен, разочарованно вздохнув, отходит. Милка давится от беззвучного смеха. Так тебе и надо, неумеха! Разве так парней кадрят?

– Эй, Милок! А где, ваще, моя Зая?

Шиловский сзади трогает Милку за плечо. Она оборачивается и заговорщически шепчет: «Скоро явится… У нее для тебя сюрприз!»

Звонкий голосок Масяни заставляет ее развернуться обратно.

– Петров! Ты вообще что ли? Она же сейчас придет! Тебе не стыдно? Сотри, слышишь! Петров, я к тебе обращаюсь…

Знаменитый на всю школу хулиган Юра Петров по кличке «Чума», отпетый и неуправляемый, пишет на доске крупными буквами «Училка ТП».

– Петров!!! Ты не слышишь меня??

– Ща дотрындишься, поняла?

Чума хохочет и отшвыривает Масяню от себя, словно собачонку. Милка снова поворачивается к Шиловскому.

– Видал, чего Чума творит?

Но Шиловский, бросив равнодушный взгляд на доску, утыкается в свой телефон, где увлеченно ведет с кем-то переписку.

– Да, пусть… Тебе-то? Она и правда – ТП. Скорее бы уж на пенсию сплавили. Устаревшая конструкция. Ни во что не врубается в современном мире.

За окном директорского кабинета снежинки падают плавно и медленно, летят, пушистые, безупречно красивые, вниз, вниз, чтобы слиться со своими сестрами в белоснежный ковер…

– Алла Николаевна! Так в чем дело? Где отчет?

Какой все-таки мерзкий бывает у Агнессы голос… Такой резкий, требовательный… Вырастила. На свою же голову. Алла Николаевна с сожалением отрывает взгляд от мирно летящих снежинок. Агнесса восседает в роскошном кожаном кресле за обширным столом. Будто тут и родилась. Такая властная, самоуверенная. А ведь девчонка еще! Но бровки хмурит уже совершенно по-чиновничьи… Господи, что же власть с людьми делает! Смотреть на директрису, изображающую истину в последней инстанции —противно, и Алла Николаевна делает вид, что интересуется документами, лежащими на столе. В глаза бросается собственное фото, снятое с доски почета. Агнесса, перехватив взгляд учительницы, быстрым движением накрывает фото белым листом бумаги и становится еще хуже – белое пятно, словно бельмо предательски маячит на столе, выдавая преступницу с головой. Стараясь сгладить неловкость, Агнесса навешивает на лицо еще более строгую мину.