Михаил Устинов - Обратная перспектива

– Есть пятнадцать суток, – просек Алтуня и вытянул руки по швам.

Ему тоже стало весело. Видно – свой мужик этот секретарь. Отношение понимать надо. Это у них в полку командир такой же был – строгий, но справедливый. От такого и сутки схлопотать не жалко.

Вишневые «Жигули» свернули на обочину и, протянув накатом еще немного, осторожно остановились. Мужчина вызволился из-за руля, обогнул капот и распахнул дверь с правой стороны.

– Колено затекло, – поспешил оправдаться он.

– Если тебе так уж хочется… – отдавая спор, женщина подтолкнула наружу лохматого спаниеля и вышла сама.

– Плащ захвати.

Она наклонилась было назад, но раздумала:

– Пока не холодно. Мы ведь ненадолго?

Спаниель пронесся по полю к кустам, внезапно провалился в не заметный с дороги овраг, снова появился на глаза, уже за ним, и окончательно скрылся из вида под крутым откосом.

– Шегги! – окликнула женщина, поправляя зачесанные на уши темные волосы вогнутой сердцевиной ладоней.

Собака стремглав возвратилась и встала перед хозяйкой, опираясь уже перепачканными лапами о ее светлые брюки.

– Шегги. – Женщина укоризненно отряхнула земляные следы над коленями и, чуть щурясь, направилась в сторону от машины. Торопясь следом, мужчина забыл захлопнуть дверцу. Перед оврагом женщина замедлила.

– Тут сухо. – Мужчина спрыгнул и протянул ей руку.

Она своей не дала и легко перескочила на другую сторону. Овражек был неширокий.

Реку стало видно, только когда они приблизились к откосу. Склон густо затянуло кривым ольховником, кое-где торчали неказистые березы. В просветах между ветками блестела далекая вода.

– Сойдем? – предложил мужчина.

Спаниель потерялся в густой траве, с визгом выкарабкался повыше и застыл, очумело глядя на них. Женщина улыбнулась.

Вниз вела тропинка, вытоптанная неровными ступенями. Мужчина спускался боком и не сводил глаз с женщины. Когда началась трава, она поморщилась:

– Я промочу так ноги!

– Не промочишь! – и он подхватил ее на руки.

Ее тело было для него легким, но он стал спускаться осторожней – земля под травой раскисла от нудных дождей, подошвы скользили, и приходилось, чтоб не хлестнули, отстранять локтем ветки.

– Уронишь, уронишь! – Женщина стучала ладонью в его плечо.

Он молчал и только плотнее, но бережно прижал ее к себе, как ребенка.

Спаниель рванулся к реке, но следующая волна обдала ему лапы, и он, заскулив, отскочил к хозяевам.

– Пусти теперь.

Вода здесь была вровень с берегом – с узкой и гладкой полосой красноватого песка. Через реку стояли, поодаль друг от друга, несколько изб. За ними и далеко в стороны темнел лес.

– Не верится, что там она попадает в город – парапеты, мосты…

– А там как некрасиво. – Вправо над водой громоздилась арка портального крана.

– Что? – переспросил он, засмотревшись в прошлое: излучина реки, зелень плотно прикрывает этот песчаный мыс вокруг и сверху – укромный от прохожих глаз клочок берега и жизни. И песок, теплый под ладонью, и белая ночь с линялым диском луны, долгая, тогда казалось – бесконечная.

– Ты не слушаешь?

– Да-да, – спохватился он. – Конечно, дам тебе развод.

– Вот, намочил, наверно, – сказала женщина почти одновременно с ним, опустив взгляд на его туфли. – Говорила надеть на платформе.

– Ты же знаешь, не умею ездить в тех. Ты довольна?

– Довольна, да, – усмехнулась она углом рта. – Зачем, зачем еще эти мучения!

Она ступила к воде. Мужчина нагнал и, притянув ее за плечи, коснулся губами струнки пробора, а потом легонько подул.

– Соринка? – Она запрокинула голову.

– Бревно… Прости, снова я начал. – Он плотно провел по лицу ладонью.

В разрыв облаков пролилось низкое солнце. Мир за рекой и вокруг просветлел, прояснел и словно свернулся – как одна большая, но хорошо знакомая комната.

– Сестре там будет трудно одной.

Мужчина обломил ветку и стал обрывать листья, один за другим, по одному.

– Она могла бы и не ехать.

– Нет, не могла! Ты сам отлично понимаешь.

– Ничего я уже не понимаю. Шегги!

Оторвав последний лист, он размахнулся и бросил черенок вдоль берега. Ветка была легкой и далеко не улетела. Спаниель в мах добежал до нее, схватил зубами и, обогнув большой плоский камень, вернулся к хозяину. Но отдавать не хотел, а подползал на брюхе и снова отскакивал, зазывая играть. Мужчина опустился на корточки и почесал у него за ухом. Пес повалился на песок, подставляя пальцам широкую грудь.