Элейн Эванс - Заменяющая солнце

Миссис Хипкинс встречала меня с завтраком. Как же пусто в этом доме без сестры. Сердце сжалось, я больше не могла обедать в этом зале, с каждым днём надежда, что сестра вернётся, угасала, и находиться за дубовым обеденным столом было невыносимо. Я часто вспоминала какие тёплые душевные вечера мы проводили тут вчетвером. Двое из нас были старшими, Маргарита и Фрэдерик, сейчас они оба переехали в город, где успешно заканчивают медицинский колледж, и мы с Аннет, две младшие сестры, непохожие внешне, но с одной душой на двоих. Но от беззаботных и счастливых дней в этом доме не осталось и следа. Мама уже давно не обедала вместе со мной, проводя почти всё время после исчезновения Аннет в своей комнате, пока отец пропадал на работе. Меня окружали бесчисленные комнаты и воспоминания, которые она оставила мне, в каждом уголке этого дома я видела лицо сестры и слышала её голос, почти что, погибая от тоски.

На столе меня ждала овсяная каша со свежими фруктами, стакан сока, и только что испеченные булочки с корицей. Миссис Хипкинс заботливо похлопала меня по плечу пригласив сесть за стол. Увидев свободное место рядом с собой, я вскочила как ошпаренная и схватив с собой несколько булочек бросилась прочь из дома. Дверь за мною громко хлопнула, словно негодуя за то, что я пренебрегла добротой нашей домработницы, которая растила меня с тех пор, как только я открыла глаза и увидела свет Божий. Как чужая, я покидала границы наших владений, несясь по узкой асфальтированной дорожке вниз, пробегая мимо окаменелых деревьев, протягивающих свои холодные сучья ко мне, чтобы схватить и удержать, как когда-то, возможно, они пытались удержать и Аннет, вот только не смогли. Оказавшись за пределами нашего дома, я смогла немного успокоиться, и теперь уже спокойно шагала в направлении школы.

Иногда меня посещают такие невообразимые чувства, словно крылья бабочки моё сердце трепещет в нетерпение, я чувствую, как что-то хочет вырваться наружу, в такие моменты, чтобы помочь этому осуществиться я беру свой альбом и карандаши, ощущая рождение новой мечты. Рисуя, я дышу. Все мои картины посвящены моей сестре, я часто вижу её улыбку в своих воспоминаниях, вот только на холсте не могу изобразить этого, на каждом рисунке моя любимая сестра стоит ко мне спиной, а её прекрасные волосы, цвета молочного шоколада развиваются на ветру. Аннет есть на всех моих рисунках, я надеюсь, что так она сможет почувствовать, как сильно мне её не достаёт, если вся вселенная связана между собой тонкими ниточками, я очень надеюсь, что мои чувства достигнут её.

В обеденный перерыв мне удалось найти подходящее место, где бы я могла в тайне порисовать. К слову, сегодня одноклассники были оживлённее обычного, но с исчезновением Аннет меня мало волновала школьная жизнь или другие люди, поэтому я не поинтересовалась, что их будоражило. Краем уха услышала о приходе нового преподавателя, и по слухам совсем молодого, не старше двадцати шести. Я вдохнула. И что он забыл в этой глуши?

Все учителя знали о нашей трагедии, и никто не заговаривал со мной без особой причины, словно боялись, что я пропаду так же бесследно, как и она. Надавливая на карандаш сильнее, я рисовала её убегающей вдаль, я не знала была ли она счастлива. Дождь шёл весь день не переставая, здесь на крыльце у запасного выхода я могла вдоволь насладится атмосферой, серое небо и звук капель с силой ударяющихся оземь, отскакивающих от поверхности издавали при этом особую мелодию, песню дождя.

– О, привет! Ты что здесь делаешь совсем одна? – Незнакомый голос позади вернул меня в реальность, я поёжилась и прижала альбом к себе, не решаясь обернуться.

Никто не должен видеть, как я рисую, или моя мать узнает об этом.

– Меня зовут Доминик Гаррисон, я новый учитель. – Он аккуратно присел со мною рядом и попытался заглянуть в глаза.

– Простите, – чуть заикаясь ответила я, ещё сильнее прижимая рисунки, карандаш хрустнул под давлением в моей руке, отчего моё сердце сжалось.

– Ты в порядке? Что это было? – Он обеспокоенно схватил меня за руку, отчего альбом и разломанный карандаш упали мне на колени и стали доступны его взору. Доминик держал моё запястье, улыбаясь, так что я позволила ему уловить мой потерянный взгляд.

– Не беспокойтесь обо мне, пожалуйста, – аккуратно высвободившись я закрыла альбом и с грустью собрала части карандаша.

– Очень красиво, правда, – он продолжал улыбаться, его улыбка была такой искренней, на секунду я даже перенеслась в прошлое, в те тёплые вечера в зимнем саду нашего особняка, когда мы с Аннет читали книги, играли в шарады, говорили о потаённом, и при этом искренне улыбались друг другу. – Позволишь? – Он потянулся за альбомом, отчего я непроизвольно отсела от него. Доминик удивился, но улыбка не сходила с его лица, учитель был в очках, но даже несмотря на это я заметила какие красивые у него глаза, цвета жжёного сахара, волосы слегка растрёпаны, оттенка какао, почти как у сестры. Что-то в этот момент боролось во мне, странные противоречия, отчего-то мне захотелось показать их ему. Рисунки. Аннет.