Элейн Каннингем: Водные врата (ЛП)

Битва оборачивалась не в пользу ларакена. Монстр знал это, его враги — нет. Они продолжали сражаться с безумием храбрецов, жаждущих умереть славной смертью.

Люди и раньше приходили в болото Ахлаура, но эти были особенными. Их оружие — не чары, но острые мечи, пики и стрелы. С ними подозрительно знакомая эльфийка, та, что не была ни пищей, ни врагом.

Ларакен бросился вперед, визжа, как демон, которого он и напоминал. Стрелы и копья, утыкавшие его словно щетина, мало заботили его. Когтистые задние лапы сминали упавших людей. Небрежным пинком он отбросил тело вемика — могучего льва-кентавра, что погиб, защищая эльфийку. Истерзанный труп прокатился по влажной земле, забрызгав выживших воинов зловонной жижей; катился, пока корни дерева бильбоа не остановили его.

Ларакен атаковал, вгрызаясь в ряды людей — и все более удаляясь от источника живительной магии. Монстр истошно выл не из-за охватившей его ярости, а от заполонившего все мысли голода. Зеленоватая кровь текла из бесчисленных ран, но голод, не оружие людей, мог стать причиной гибели ларакена.

Единственной пищей были заклинания эльфийки и скудные крохи магии, что таились в высоком рыжем воине. Монстр с жадностью осушил их. Рыжеволосый стал полупрозрачным, как капля росы. Но он жил и сражался!

Сражались и его товарищи, но никто не дрался более свирепо, чем воин, черным ястребом вцепившийся в спину ларакена. Он рубил монстра, заставляя его кричать от ярости и боли.

И все же самым грозным противником оказалась невысокая женщина-человек, чьи глаза напоминали темные омуты магии. Ее голосу не возможно было противиться. Ее песня манила ларакена, в то время как инстинкты вопили о том, что надо бежать, спасаться, обратно к ручейку жидкой магии, главному источнику силы.

Зовущая сидела высоко на дереве, не вступая в сражение. Волшебная песнь лилась из уст девушки, порождая у ларакена чувство неполноты, маня и одновременно насмехаясь над его голодом. Досада медленно сменялась страхом: ларакен вспомнил, как много лет назад уже сталкивался с волшебником, чью магию нельзя поглотить.

Серебристый огонь вспыхнул у самой морды ларакена — и тут же жгучей болью разлился по телу. Монстр заорал, зажимая поврежденный глаз верхней парой рук. Беспорядочно размахивая лапами, он зацепил ослепившего его воина. Когти вонзились в мягкую плоть. Сидящий на монстре мужчина, наконец-то выпустил свою жертву и скатился со спины ларакена.

Охваченный отчаянной, безумной жаждой жить монстр вырвался из-под чар певицы — и ринулся к воде. Эльфийка выкрикнула неизвестное слово и бросила что-то в бурлящий источник магии. Не прошло мгновения, как пузыри выросли в радужные, размером с человека, купола — и взорвались брызгами живительных капель. Инстинктивно, словно объятое пламенем животное, ларакен бросился в воду.

В тот же миг монстра подхватил водоворот. Ларакен упал — или, возможно, полетел — в кружащийся белый ужас. Его чувства были притуплены, он отстраненно ощущал ушибы от падения, рев воды, громовые раскаты, грохот закрывающихся магических врат.

И, наконец, тишина…

Оглушенный, сбитый с толку, ларакен позволил течению подхватить себя. Он дрейфовал, ощущая покалывание энергии, проникающей под чешуйчатую кожу и неясным шепотом отдающейся в костях и жилах.

Через некоторое время ларакен начал присматриваться к новому окружению. Вода была везде, но совсем не такая, как в родном болоте. Это был жидкая магия, менее плотная, чем земные воды, более живительная, чем воздух. Монстр мог дышать ею, и каждый вдох делал его сильней.

Ларакен осторожно двинулся вперед, помогая себе четырьмя перепончатыми руками. Он не восхищался красотой коралловых дворцов или волнующихся морских лесов — пышных и красочных, словно джунгли. Монстр не обращал внимания на замысловатую резьбу арки, обрамляющей место, где скрывались магические врата — незримые, недоступные прочим органам чувств. И все же… Похожие на угрей отростки, обрамляющие морду ларакена, всколыхнулись. Рептильи глаза резко распахнулись и не мигая уставились вдаль; монстр широко раскрыл пасть, оскалив острые клыки. Угри-отростки потянулись к стае мелких, разноцветных рыбок.

Гнетущая зловонная магия достигла ларакена. Ее едкий, выворачивающий кишки запах говорил об опасности. Монстр зарычал, рывком оборачиваясь к неизвестной угрозе.