Владимир Шпаков - Ева рожает

– Не Хилтон, но жить можно, – оценивают жилье. – У меня в Беэр-Шеве просторнее, конечно, только очень далеко от Старого города. Да и кассамы туда долетают, а оно тебе надо? Сюда, впрочем, тоже парочка долетела.

– Прямо сюда?!

– Ну, на окраину, до центра не достают – пока.

– Спасибо, утешил…

– Хозяин чуть-чуть говорит по-русски, но, если наткнешься на языковой барьер – набери меня и передай трубку. Зовут его Моше. О, у тебя даже балкон имеется!

Отодвинув плотную ночную штору, Давид открывает балконную дверь, выходит наружу, чтобы вскоре вернуться с разочарованным видом.

– Под окнами, увы, строительный котлован. Эй, засыпаешь, что ли? Ладно, отдыхай. Дверь на ночь запирай, бабки и документы в номере не оставляй – в этих «хаверах» всякие живут. А пока – пока!

Ночью я бегаю по улицам древнего города, однако всякий раз упираюсь в тупик. В тупиках стоят помойные баки, на них восседает множество зверьков со светящимися зелеными глазами, и хотя я знаю, что это кошки, меня охватывает непонятный страх. И я медленно, будто включив задний ход на машине, пячусь спиной, чтобы вскоре опять ринуться в очередной закоулок, не ведущий никуда. Внезапно в воздухе раздается характерный свист. Кассам?! Я мчусь со всех ног, прыгаю в какой-то котлован (счастье, что он есть!), только смертоносная ракета бьет точнехонько в него! Трах, бах, пыль столбом, и я – с безвольно висящей правой рукой.

– Ну, как, болит? – вопрошает сверху (откуда он взялся?!) Давид.

– Я ее вообще не чувствую. А ты откуда…

– От верблюда. Ладно, отдыхай. Тебе повезло – попал в такое классное место! Можно сказать, в тени Б-га находишься!

– Но здесь война!

– А с этим тебе повезло еще больше. Журналист ты или где?! Война – это очень интересно!

В этот момент свист раздается еще раз, я выскакиваю из котлована и, придерживая болтающуюся конечность, стремглав несусь в закоулок. Ба-бах! – ударяет в стороне. Лишь тогда, с облегчением опустившись на землю, приваливаюсь к мусорному баку…

Утром с балкона открывается весьма противоречивый вид. В отдалении над крышами домов, будто опрокинутая вверх дном золотая лодка, блестит на солнце купол мечети Омара, что на Храмовой горе. Внизу же – серое дно котлована, по которому перемещаются оранжевые пятна. Это защитные каски рабочих, на них я гляжу сверху. Иногда они собираются вместе, иногда расползаются по разным частям огромной ямы или вовсе вылезают за ее пределы. Внезапно одна из касок начинает вздрагивать, в воздух взметывается пыль, и окрестности оглашает мерный звук: та-та-та… Отбойный молоток? Теперь понятно, откуда в мои сны внедрялись звуки войны. Сейчас полдень, работяги давно на трудовой вахте, я же до этого времени давил подушку.

Начинает бухать еще один отбойник, затем включается лебедка, поднимающая снизу серый грунт. Котлован глубокий, метров пять ниже уровня земли, так что хозяева оранжевых касок выдают на-гора грунт с помощью лебедки, а чтобы вылезти, пользуются лестницами. Однако смотреть на землекопов не тянет. Я цепляюсь взглядом за дно золотой лодки, что призывно сияет на горизонте, и думаю о том, как пойду в Старый город. Подумаешь, война! Этот город видел столько войн, завоевателей, смертей и т. п., что еще одним конфликтом его вряд ли удивишь. Но вначале надо подкрепиться.

Завтрак я проспал, остается уповать на обед. Это слово Моше опознает быстро и указывает на часы, мол, надо подождать. Сколько ждать? В глазах хозяина мелькает беспомощность, затем он хлопает себя по лбу и пишет на бумаге цифру 13. Ага, значит, скоро. Вопрос о стоимости задаю на английском и вскоре вижу еще одну цифру – 50.

– Шекелей? – уточняю.

– Шекель, шекель! – радостно кивает Моше. Он лысоватый, грузный, но живой, и мне хочется продолжить общение. Когда с помощью жестов и моего «пиджин инглиш» задаю вопрос насчет стройки под окном, Моше закатывает глаза в потолок. А затем, наклонившись, с тревогой произносит:

– Они строить отель! Биг отель!

– И что? Это плохо?

– Плохо! Бэд! Вэри бэд!

Ну да, в таком случае клиентура «хавере» не светит… Вскоре оказываюсь в небольшой обшарпанной столовой, где получаю пару салатов и блюдо из курятины. Отправляюсь за стол, пробую курицу – вроде съедобно. Но лишь приступаю к обеду всерьез, как в коридоре начинают бухать шаги, и помещение заполняют люди в касках. Три, семь, десять – их так много, что все столы (коих немного) оказываются заняты. Каски укладываются на подоконник, рабочие куртки определяются на вешалку, но все равно они пыльные и грязные, эти работяги с котлована.