Анна Кутузова - Странноведение. Маленькая городская сказка

До открытия «У старого» он просидел на лавочке рядом, рассматривая кладку старого моста. Какие же мастера раньше были. О своем приключении он решил пока не думать. Вот расскажет все Борисычу, вот тогда они вдвоем посидят и подумают обо всем.

Все эти чудесные происшествия ночи уже были изложены, щедро запиты кофе, уточнены массой вдруг всплывших в памяти деталей. Например, сейчас Лебедев вдруг отчетливо вспомнил, что номер трамвая, на котором он ехал был двузначный, что у трамвая был всего один вагон, что сиденья такси были выстелены каким-то видавшим виды ковриком сплошь в турецких огурцах (ну то есть огурцы эти в изложении Лебедева именовались затейливыми загогулинами), что у таксиста, как и у машиниста трамвая были усы, а фамилия соседа водителя, того самого, что выиграл в лотерею велосипед, была Лапин.

Это, конечно, вообще никак не помогало и не объясняло произошедшего, но добавляла приключению красок и реальности.

И вот еще, что вспомнил Лебедев, там, когда он стоял мгновение, уткнувшись лицом в еловую лапу, в запахе леса, сырости и земли был еще какой-то. Примешивался запах, как казалось Лебедеву, знакомый ему с детства, травяной. Но что это за трава, что за запах и знаком ли он на самом деле Лебедеву, точно сказать он не брался.

Борисыч долго сидел, сухо скреб подбородок, что-то сам себе прикидывал, но вывода никакого не сделал.

Бывает, мол. Нет, ну не то, чтобы бывает со многими или хоть с кем-то из его, Борисыча, знакомых! Но ведь все равно, чего только ни бывает. В какой это книге было, что случай один на миллион выпадает в девяти случаях из десяти? Да и ладно. Чудеса, конечно. И ничего подобного он не видел и не слышал.

Но все это было сказано так скучно и без энтузиазма, что Лебедев, для которого эта ночь была ошеломляющей настолько, что он уже переставал ее воспринимать как что-то реальное и имевшее место быть, поутих, сник и закруглил этот разговор.

Немного еще поговорили о погоде, о том о сем. Борисыч тоже уже слышал о ремонте дороги на окраине Ремесленного. Только, кажется, не дороги, в том смысле, что автомобильной, а старой пешеходной, мощеной булыжником «тыщу лет назад».

Лебедев в это уже особо не вслушивался, оживляя в памяти происшествия ночи и немного рассеянно периодически кивая Борисычу.

В общем, не пошел разговор.

Выйдя из едальни «У старого», Лебедев решил прогуляться немного прежде, чем идти домой. Сегодня был выходной, спешить было некуда.

Солнце припекало, день стоял погожий. И сейчас он уже готов был начать думать совсем, как Борисыч. Ну в самом деле, чего только ни случается, мало ли что случается. Может и вовсе показалось.

Хотя, бред конечно, ничего не показалось.

На всякий случай Лебедев решил изучить все трамвайные маршруты Города. Их не должно было быть очень уж много, так он рассуждал. Зато среди них легко можно будет отсеять те трамваи, которые не идут через Торговый район и район Науки, затем еще раз отсеять лишние, оставив только маршруты с двузначным номером. И все. И посмотреть, что это такое было ночью, и где. Парк что ли в самом деле? Ну или что-то похожее на парк.

Нащупав в кармане жетон на телефон-автомат (надо же как кстати, и не понятно, когда и зачем куплен), Лебедев нашел свободную телефонную будку, чтобы не откладывать в долгий ящик этот вопрос.

Жетон, звякнул не прощанье, упал в прорезь, в трубке послышался хруст. Лебедев набрал номер единой городской справочной. Ответили сразу же. Правда, на этом везение закончилось. На вопрос, где можно получить схему трамвайных маршрутов города (ну в самом деле, не в книжном же магазине), Лебедеву суровый женский бас ответил, что такую информацию он нигде не получит. Извините. До свиданья.

Интересно, это еще почему, – возмутился про себя Лебедев.

Так идея разобраться во всех этих трамваях, усатых водителях, лесных запахах, странных несовременных фонарях и всем прочем загадочном и непонятном стала делом принципа.

Лебедев решил для начала зайти домой, переодеться, освежиться и отправиться в трамвайное депо Торгового района. Уж его-то местонахождение он отлично знал, благо ездил мимо него дважды в день по дороге на работу и с работы.

Дома было все, как всегда, тихо, немного пыльно, на подоконнике цвела хилая герань в треснувшем горшке, кот, как обычно, пропадал день-деньской на улице.

Душ был принял, кофе сварен и выпит, герань полита. На кис-кис в окно никто не отозвался, потому кота заботой Лебедев обошел.