Анна Кутузова - Странноведение. Маленькая городская сказка

А еще здесь стоит сказать о той части района, что лежала в русле исчезнувшей реки. В то же время, когда река исчезла здесь, на границе Торгового района и района Науки вдруг просто из земли забил источник, который затем превратился в настоящую реку. Реке дали имя Новой. Ходили потом по городу шутки в духе «из-под Старого моста ушла Новая река». Подшучивали так же, что ушла река, не выдержав запутанной «географии» района (хотя она была там самой что ни на есть местной, а местные знают свой район и ориентируются в нем прекрасно).

Когда река ушла, ее русло недолго пустовало. Вскоре туда стали селиться торговцы, стали появляться лавочки и едальни. И вот эта часть района, с ее утренними сырыми туманами, не ушедшими с исчезновением реки, стала именоваться Низовьем, а та, что располагалась над ней стала Верхами. Верхи, всегда светлые, всегда как бы наполненные воздухом плавно спускались по крутым бывшим берегам вниз. Граница же между Верхами и Низовьем была размытой. За границу была принята та высота берегов, дальше которой не поднимался туман и полумрак Низовья. Обозначили ее низкой – в две ладони – каменной оградой.

Низовье считалось местом обитанья авантюристов и сорвиголов, людей веселых, смельчаков и лучших во всем Городе знатоков тайных троп Загорода. Так же было принято считать, что, в отличие от более богатых, более респектабельных и избалованных жизнью жителей Верхов, жители Низовья были жуликоватыми, сметливыми и весьма себе на уме. Не было ни вражды, ни соперничества – всем есть место под теплым пятнистым солнцем. Было общепринятое мнение.

Итак, утром последнего месяца лета над Старым мотом большого многоликого Города, в пять часов утра взошло большое пятнистое солнце. Оно уже вовсю согревало жителей Верхов. Между тем, как в Низовье еще царил полумрак и предрассветная дымка – легкий туман. Часы на своде Старого моста, смотревшие сверху на жизнь торговцев, как обычно отставали на десять минут, а потому, когда они закончили бить, двери едальни «У Старого» уже были открыты. Правда в самой едальне было пусто, за исключением спящего за столом человека в шляпе, столь старой и видавшей виды, что уже сложно было определить, какого она цвета, материала и каких размеров когда-то были ее поля.

Из-за шляпы лица спящего не было видно.

Хозяин заведения хлопотал на кухне. Всех работников – только он да семья, надо было успеть до первых посетителей. Спящего здесь считали за своего – он не в счет.

Когда все утренние дела и заготовки были сделаны, хозяин, звали его просто Борисыч, сварил две порции кофе, сварганил два щедрых бутерброда с колбасой и вышел в зал. Человек все еще спал.

Борисыч со стуком отодвинул стул напротив спящего, шумно уселся и водрузил на стол поднос с кофе и бутербродами, стаканы жалобно звякнули в подстаканниках.

Человек не проснулся.

– Что с человеком сталось! Лебедев, имей совесть, хватит спать!

Человек по фамилии Лебедев медленно поднял голову, снял шляпу.

– Прости, Борисыч.

– Лебедев, ты чего? Ночью не спишь?

– Тут не до сна, Борисыч.

– Пей кофе, ешь бутерброды. Чего приехал в такую рань?

– Ты помнишь, когда тут проложили трамвайные пути?

– Лет двадцать назад. Не помню точно.

– Я в трамвае уснул.

– Тогда все понятно.

Что именно было понятно Борисычу, он не пояснил.

А дело было так. Весь день Лебедев куда-то бежал, бежал и опаздывал. С утра, проспав, облившись горячим кофе, не найдя чистой рубашки, он так и бегал с кофейным пятном, на что постоянно отвлекался, пытаясь как-то это замаскировать. На работу проспал, пришел с опозданием, потом сразу закрутился в делах, совсем пропал в коридорах и окончательно выдохся к вечеру. Лебедев устал.

Заварил себе чаю, достал из сумки принесенные на обед бутерброды, отметив, что забыл их выложить в холодильник. Посмотрел на часы, было уже восемь вечера. Как пролетело время? Почему он так задержался? Ничего не понятно. Странный день, поскорее бы он закончился.

Перекусив, Лебедев оделся и пошел на трамвайную остановку. Вечера были уже по-осеннему свежие и прохладные.

А трамваи не торопились. В завершение суматошного и странного дня Лебедев полчаса прождал трамвай, в итоге сел не на свой маршрут. Сел на какой-то новый, такого номера он не помнил, спросил только у машиниста, в какую сторону идет трамвай. Номер он тотчас забыл. И, устроившись на жестком деревянном сиденье, тут же уснул, свесив голову.

Проснулся Лебедев сам, словно по какому-то порыву, может приснилось чего. Проснулся и не узнал местности. Прошел по трамваю к кабинке машиниста, там было пусто.