Михаил Орлов - Между молотом и наковальней. Из хроник времен XIV века

– Люб ли тебе московский княжич?

Вместо ответа та опустила глаза и только кивнула. Сделав вид, что уступает дочери, луцкий князь распорядился готовить обручение молодых.

Во дворе замка в рубленой церкви Иоанна Богослова, в которой покоились останки здешних светских и церковных владык, Василий с Софьей обменялись железными перстами и нательными крестами, как то тогда было заведено.

Золотые кольца при обручении тогда не использовались, ибо христиане переняли этот обычай у греков, а там жених с невестой обменивались кольцами в знак верности. Впрочем, в XIV веке этот обряд еще только начал входить в обиход.

Тем не менее, отныне Василий и Софья стали женихом и невестой. Княгиня Анна Святославовна так расчувствовалась, что даже пустила слезу.

Весть о помолвке дочери Витовта со старшим сыном, а значит, наследником московского престола достигла Кракова и насторожила членов королевского совета. Всегда недоверчивому и подозрительному Ягайло стало мерещиться, что при дворе двоюродного брата зреет заговор или мятеж. Его величество относился к луцкому князю с некоторым недоверием, а ведь когда-то они были закадычными приятелями.

Думая о Витовте, польский король иногда жалел о том, что не расправился с ним в свое время, как с дядей Кейстутом Гедиминовичем в Лидском замке. Но ему вновь вспомнились слова матушки Юлиании Александровны:

– Пока твой двоюродный брат жив, мы в опасности. Помни, что ты не обычный литвин, а великий князь, и обязан не допустить междоусобиц в своей земле, в этом высший долг всякого государя. Лучше умертвить одного безумца, чем погубить сотни безгрешных душ. Рано или поздно твой пленник вырвется на волю и ты поплатишься за свое добросердечие. Гнилой зуб вырывают, как это ни больно. Выполни же свой долг!

Матушка, мудрейшая из женщин, умела виртуозно распутывать сложнейшие политические головоломки и распутывать замысловатые узлы интриг, сочетая в себе византийскую изворотливость, замешанную на дьявольском лукавстве, с татарским нечеловеческим коварством. Если бы она родилась не женщиной а мужчиной, то оставила бы по себе память на столетия и ее вспоминали бы, как величайшего правителя, но увы… Ныне Юлиания Александровна сильно хворала, это тяготило сына, ибо он знал, что конец у всех один и с этим ничего поделать.

О Ягайло его современники имели разные, порой совершенно противоположные мнения. Лукавый хронист Ян Длугош писал, что государь «после своего крещения в католичество и коронации стал человеком большой набожности и великого милосердия для убогих, вдов и сирот». Однако в душе он по-прежнему оставался православным, поскольку был ближе к греческой культуре, впитанной им с молоком матери. В свою очередь, хитрый интриган, ставший впоследствии краковским епископом, Збигнев Олесницкий упрекал своего государя со всем рвением правдолюбца: «Все добрые качества короля заслоняют его недостатки. Целые ночи он пьет и, разморенный пьянством, отсыпается, а святую мессу слушает лишь по вечерам и как-то отстраненно. Костелы и монастыри не выносили его нежданных наездов до такой степени бывает оскорбленным этим, что чуть ли не половина монахов покидало их…»

Из Великого Литовского княжества доносили, что обстановка там становится все более напряженной, даже угрожающей. Противники Кревской унии сформировали странную, ни на что не похожую коалицию, состоящую из языческих жрецов Жемайтии, Тевтонского ордена Пресвятой девы Марии и православных князей Андрея Ольгердовича Полоцкого с Федором Подольско-Северским.

«Не примкнул бы к ним и Витовт, с него станется…» – с беспокойством размышлял король и на всякий случай послал в Луцк отряд поляков во главе со старостой, а фактическим соправителем Ягайло, сандомирским каштеляном [10] Каштелян – второе лицо в воеводстве, ведавшее, как правило, военными делами. паном Креславом из Курозвенков. Тот обосновался в соседнем с княжеским замком, но большим по размерам кирпично-деревянном Окольном, или Нижнем замке.

При встрече каштелян передал Витовту повеление короля с сего дня прекратить всякие сношения с Орденом, Ордой и Москвой, коли такие имелись, и в дальнейшем о них не помышлял. Это лишь раззадорило князя, но он чего-то выжидал, но чего именно – никто не знал.

Кроме того, Ягайло поручил своему коморнику [11] Коморник – одна из категорий населения Белоруссии, Украины, Литвы и Польши. Коморники не имели ни земли, ни двора и нанимались на службу или работу за деньги. Прокше, ловкому и смышленому человечку, найти в окружении княжича Василия кого-либо, дабы получать от него сведения о намерениях Москвы.