Андрей Юрьев - Люминотавр

– Такое впечатление, что вам приходится общаться с … – но поздно, речь потекла, спешно, – с теми, с кем не хотите общаться. Вы джинсы постоянно носите? Другой ремень просто нуж… не помеш… ааа… извините. Просто другой.

Эльза, спешно вдохнув, отчего ремень провис совсем свободно, еле извлекла из кармашка начатую упаковку «Марвелона», зачем-то протянула Андрею: «А столько хватит? И будет лучше?» – снизу вверх заглядывая в бездонный карий обсидиан. Он заказал ещё кофе, и, разглядывая узор на дне чашки: «Не так важно, ЧТО будет лучше. С КЕМ будет лучше? Не согласны?».

Эльза, так и не решив, стоит ли захихокать над собой, или же лучше нахмуриться и выяснить, что бы сказали об ошибке с таблетками классики психологии, уже вытянула пояс из петличек, узысавысавсунув его в тесную сумочку, и:

– Вот и славно! И сдача останется. Отметим обновку.

«Славно?». Лунин не стал настаивать, что он, дескать, угощал, и с тоской подумал, что вот она выберет сейчас из кошелька всю мелочь, и потом придётся ответить на три неимоверно важных запроса-шага её программы сегодняшних развлечений:

– «Распадение времени» – о том, что иногда забываешь о яви, вспоминая о прошлых потрясениях. О том, что впавшие в такое забытьё ведут себя так, словно нет ни «вчера», ни «сегодня», ни «завтра». Словно давно пережитая радость – сейчас, словно бывшая боль – немедленно, словно вся жизнь – повтор одного мгновения. Стоп-кадр, единственная сцена, снятая с бесконечного множества ракурсов. Нет, Грюнд не психолог. Часовщик. И я не психолог. Стилист? Почти. Дизайнер-верстальщик. Логотипы, шрифты, плакаты, листовки, книги, буклеты…

Под ногами уже вычерчивались кирпичики мостовой – какого-то цвета и какой-то гладкости, а он ещё добавил:

– Не совсем то же. Приведение к порядку сочетания линий и образов. Геометрия, логика и учёт психологии потребителя. У меня так. У других, вполне вероятно, иначе, – и спрятал глаза от сверкающего полуденного мира за чёрными стёклами, продолжая представлять комбинации фигур, сливающихся в разные виды дырчатых кожеполос с фурнитурными украшилищами.

За выхватывание книги из рук, тем более не какой-нибудь, а самим Грюндом написанной, Лунин мог бы отчихвостить первопоследними ладами, но красавицам позволительно многое. Он шёл, он переставлял ступни по плоскости в пространстве города, как-то названного на карте. Она приторапливалась к нему, не успевая ухватиться за опять ускользнувший локоть, да что ты! Какой своенравный! Или просто ещё не понял, но, значит, наивный и неопытный, но стоит ли тогда? Но проницательный ведь, ведь как-то определил имя, нацию, стилист ещё к тому же, ну, почти стилист, так что всё может выйти весьма вкусно, если постараться. Без труда не вытянешь оргазма из… Нет. Таких рифм он, похоже, не потерпит – случайно сорвалось: «етьстественно», – и пришлось ойкнуть, извиниться, потому что как-то он вот так спотыткнулся сразу. По плоскости в пространстве города, по лентам улиц, иногда задерживались возле витрин, и Андрей, приподняв очки, жутко щурясь, разглядывал контуры надписей на стёклах, и уходил в отрыв, всё он понял, не мальчик, пока она отхохатывалась от встречных знакомых.

Труднее всего было остановиться, встать одному среди вздымающихся к небу пластов кирпича и бетона, и ждать, пока Эльза наконец освободится от нечаянно встреченных, утомительно и нудно, потому что эти дома, окна, фронтоны, шпили, барельефы – всё это видел тысячу раз, они красивы, да, то есть правильно выстроены, скомпонованы, но для меня-то они не привлекательны, вот в чём дело! А на Эльзу, на невысокое неуравновешенное «Я-умляут» смотреть да! Да! Просто больно. Потому что не твоя, а у тебя такой нет, разве что во снах проведает изредка, но после таких снов несколько дней ни одна не нужна. Деньги, деньги, деньги – когда хватит на-лич-нос-ти? А лицо у него никакое, Эльза убыстряла шаг, подлетая к стойкой оловянной фигурке, нет, всё-таки какое-то, ещё ведь мною нецелованное, а надо ускорить процесс, Герман к вечеру вернётся, пропахший костром, рыбой, ага, русалками он пропах, особенно хвостами, куда этот лунник кинулся?

Порозовевший Лунин уже выскочил из музыкального магазинчика, и теперь всё не мог нацеловаться с футляром кассеты: «Это же «Калинов Мост», тут такие строки попадаются!». «Какие?». «Ну, например…