Андрей Юрьев - Люминотавр

«Это не я, я не хочу с ней играть, хватит мне пепла, не хочу обугливаться, хватит, это не я!» – и Андрей с ужасом обнаружил, что пальцы его змеино скользнули по её запястью, к самому локтю:

– Не надо плакать. Откровенничать. Говорить по душам. Вот что я называю близостью. Не надо плакать. Люди смотрят.

– Не смотри на меня, – Эльза, прикрыв глаза ладонью, потянула из сумочки зеркальце и тушь. Еле слышно – голос влажный, как рассветный ветер в росистых лугах:

– Что ты можешь предложить? Искать словарь? Нанимать переводчика? С твоего языка на мой? Какие ещё слова ты по-своему понимаешь?

– О чём вы хотите поговорить? – а пальцы у него горячие, и где скользили, там закипает солнечная река, и огнепад в сердце, и глубже, вниз, сквозь талию, глубже…

– Об одиночестве.

«Одинокая замужняя красавица», – ехидно процедил кто-то тёмный внутри, какая-то обратная сторона Лунина, и горячий змей, совсем отскользнув от её руки, потянулся к табачной пачке. Курить, дышать бодрящим ядом, иначе свалишься в сон, сорвёшься в сон прямо посреди города, под ноги пивным столам, под ноги суетливому бармену, подносящему порцию яда, уже кофейного. Пружина мыслей раскачивалась, качалась, не в силах вытолкнуть сквозь губы одно-единственное слово, которое бы… Веки смыкались . «Тяжёлый сон, придуманный не мной», – но вслух сказал:

– Разве одиночество – такое уж несчастье?

Надо найти одно-единственное слово, чтобы вошло в неё как серебряная пуля, как капля микстуры, как ключ настройщика, потому что музыка расстроенных нервов режет душу. Не ной, красавица, при мне.

– Конечно. Если всё не так, как хочется – что хорошего? Одиноко.

Когда слушаешь вас с закрытыми глазами – слышишь то, что стоит у вас за спиной – странное Нечто, мелькание смыслов, побуждающее говорить. Почему вы не слышите смысла своих слов? Почему вы так пристально вглядываетесь в обладателей смысла? Человек умрёт, смысл человечности – повторится, вернётся… У меня в сумке – груда ваших книг, что в них? Истории о том, кто и как себя ведёт в такой-то ситуации. Зачем вы их читаете? Чтобы научиться вести себя подобающим образом? Чтобы что? Чтобы стать счастливыми? Вы коллекционируете рецепты счастья, рецепты избавления от несчастий. И вам не смешно? Мне – страшно. Страшно слушать какофонию расстроенных сердец.

– Счастье – в сердце близких людей?

– Счастье приносят близкие люди. По-настоящему близкие.

– Неужели у вас нет настолько близких? А муж? А дети?

– Муж, дети… При чём тут близость? Я всем им что-то обязана, всем что-то должна. Они, конечно, радуют изредка. Радость в долг. Ростовщичество. Как в плену у жизни. Как заложница чужих желаний.

– Значит, вам даже в семье одиноко?

– А ты разве не одинок?

– Не задумывался. Может быть, да. Может, нет. Для меня это не имеет значения.

– Что же ты – совсем равнодушен ко всем? Значит, совсем одинок.

– Почему же? Есть друзья.

– Друзья – это всего лишь друзья. А вот любимый человек… Любимый – единственный и неповторимый. Без которого невозможно ни дня прожить. Который как воздух. Как хлеб. А друзья – это лекарство. Или нечто освежающее, бодрящее. Или пьянящее, дающее отдых.

– Хлеб? Любимый? Ни дня? Если каждый день поглощать любимое – скоро приестся. Может, ваше одиночество – от вашего отношения к любви и дружбе? Вы не допускаете, что надо что-то поменять в себе? Может, не в плену у жизни, а в плену у своих иллюзий? Кстати, хорошо сказали – «за-лож-ница» . Все мы… заложники. Заложники языка. Заложники мировоззренческих концепций. Заложники словарей. И переводов – например, с румельского на своеверный.

– Разве ты сам не хочешь развеять свои иллюзии? Зачем тебе столько книг? Столько и таких? Обычно тот, кого всё в жизни устраивает, не торопится ничего менять.

– Странный у нас разговор получается. Менять… Почему так сразу «менять» ? Если речь о любви – причем здесь знания? Любить. Познавать. Разве это одно и то же?

– Ничего смешного. Как можно полюбить того, кого не знаешь близко? Если только это не тот, кто твоя идеальная вторая половина.

– Верите, что есть один-единственный, предназначенный вам от рождения?

– Скажу так – я дружу с верой. А ты?

– Я уверен, что настоящая любовь может помочь выбраться из лабиринта заблуждений.

– И есть та, кому ты доверяешь свои блу… Ой! Я хочу кое-что предложить. Все люди играют в игры, знакомо? Весь мир – подмостки, люди – как актеры, это все знают. Давай не будем вымучивать слова? Мне, конечно, интересно, под чьим знаменем ты ходишь, если ты не сам по себе, но мне интересен ты, а не знамя. Тем более – не знаменосец. Так она есть, та, кому ты доверяешь?