Игорь Белошевский - Поганая Молодежь. Часть #2

– Поехали в Дрыньск, – предложил неожиданно Медведь.

– Почему в Дрыньск? – спросил я в один голос с Килей.

– Не знаю, – ответил Медведь, – Мне кальсоны нужно купить, все яйца на этой границе сегодня отморозил.

– Почему нет, – сказал Киля, – Цель святая, поехали.

До Дрыньска было ехать примерно восемьдесят километров. Мы мчались по так называемым польским шоссе, узким асфальтированным тропкам, еле расходясь боковыми зеркалами нашего «Мерседеса» с несущимся навстречу грузовиками. За окнами автомобиля, через забор из деревьев, растущих по обе стороны дороги, постоянно мелькали заснеженные поля, аккуратные кирпичные домики, украшенные мигающими гирляндами, старые кирхи и придорожные кафе. Все вокруг готовилось к рождественским праздникам и здесь это ощущалось, как нигде больше. Я давно уже заметил этот дивный парадокс. Стоит тебе ближе к новогодним праздникам пересечь границу с родиной и попасть в Европу, как вместо зимней депрессии, ты сразу попадаешь в Рождество из какого-то голливудского фильма.

Заехав в город «Дрыньск», мы припарковались возле первого попавшегося магазина с надписью «Склеп», и отправились гулять пешком по городу.

Дрыньск оказался небольшим, но очень старым и красивым польским городком, с узкими улочками и домами, построенными в восемнадцатом веке. Отовсюду торчали украшенные рождественские елки и прочая праздничная атрибутика, столь близкая сердцу среднестатистического европейца.

Люблю уличных музыкантов. Особенно тех, что играют и зимой, и летом, не взирая на погоду. Они делают мир лучше. У них есть свое настоящее. Которое здесь и сейчас, которое не вписывается в вывески, стеклянные витрины, рекламные билборды, раритетные дома, не гармонирует со шныряющими по улице промоутерами и зеваками-туристами с фотоаппаратным синдромом от фирмы «Кэнон». Трудно представить, что какой-нибудь пожилой дедуля славянской внешности, в телогрейке, растягивающий сейчас перед нами эспандером меха своей видавшей виды гармошки, у одного из польских кафе города Дрыньска, вышел на улицу за большими деньгами. Он просто есть и все тут, он и его потрепанная гармошка. Виват дедуля!!! Жги свою мелодию и живи еще сто лет, играй, и еще раз играй.

Мы слонялись без дела по улицам, глазея то на местные достопримечательности, то на польских красавиц, и наконец, изрядно замерзший Киля не выдержал и сказал:

– И чего мы сюда приперлись? – сказал Киля.

– Так, погулять, – ответил я.

– Что-то я уже тоже нагулялся, – добавил Медведь, – Может вещей каких купим? Кальсоны, например. Мы же за ними вроде поехали.

Осуществлять многочасовой шопинг, в поисках чего-то для Медведя эксклюзивного, особого желания не было. Поэтому, зашли в магазин с названием «Склеп», возле которого, по прибытию в город Дрыньск, припарковали наш темно-зеленый автомобиль «Бисмарк».

Супермаркет жужжал, как разграбленный муравейник. Всюду царила суетливая жизнь. Между витрин, с кое-как разложенным товаром, шныряли хитрые польские лица, шипя что-то непонятное на своем языке. То, что страна вроде как братская, а поговорить на русском языке здесь особо и не с кем, мы поняли практически сразу. Особенно досталось в этом плане Медведю, когда зашли в один из торговых павильонов.

– Извините, пожалуйста, любезнейший, скажите, есть ли у вас перчатки? – спросил я, у полноватого продавца с залысиной на голове.

При слове «перчатки», глаза у польского продавца почему-то оживились, как у школьника, знающего правильный ответ на заданный учителем вопрос, и он, жестом, показал на стеллаж, состоящий исключительно из одних только перчаток.

– Ренкавички? – сказал продавец и мило улыбнулся.

– Рукавички, так рукавички, – сурово ответил Киля, подошел к полке, и взял с нее несколько пар черных перчаток.

Медведь тоже обратился к продавцу с вопросом:

– А что насчет кальсон? – спросил Медведь.

На эти слова, наш европейский друг сделал многозначительное лицо, в котором, однако, можно было отгадать глубокий вопрос.

Медведь решил, что продавец не знает слова «кальсоны», и поэтому, решил устроить для него небольшую пантомиму. Он принялся размахивать в разные стороны руками и ногами, пытаясь, в своеобразном танце, кое-как объяснить поляку, что такое кальсоны. Как мне показалось со стороны, вторая из его попыток была особенно убедительной. Несмотря на это, наш чужеземный друг, по-прежнему, настойчиво показывал на все тот же стеллаж с перчатками.