Артур Аршакуни - Мой Эдем. Стихи и проза последних лет

Что держит ее здесь? Какая жила?
Конец не страшен. Страшен лейтмотив.
Она своих давно похоронила,
Теперь совсем одна. И не уйти.

Она встает внезапно, с силой новой.
Тверда нога и вытянут носок.
И с дерева за нею лист кленовый
Слетает вниз и чуть наискосок.

Мне цыганка по руке гадала.
Говорила складно, нараспев.
Говорила о дороге дальней,
Про казенный дом и даму треф.

Глазом на меня она косила.
Не коси!
Правдива ворожба.
Вот она идет из магазина,
Моя дама треф, моя судьба.

Мы собираем яркие мазки
Прошедшей жизни в серенькую клетку,
Как нищий собирает медяки
В расстеленную под ноги газетку.

Со временем мазков – невпроворот.
Но вот что с каждым годом все яснее:
Количество мазков таких растет,
Но каждый по отдельности тускнеет.

Наверно, есть неписаный закон
Лимита интенсивности событий.
Не мы решаем —
Нам диктует он,
Запомнить крепко или же забыть их.

Иная жизнь – кипение, восторг!
Поездки, страны, пляжи, море женщин…
Глаза не могут высмотреть итог:
Пуантилизм и головокруженье.

Напротив, – нелюдим, анахорет,
Макает в кофе высохшую пышку,
Но разговор с ним через много лет
Ты помнишь как невиданную вспышку.

Я, вам поведав тяготы души,
Готов раскрасить мир вокруг и лица.
Цветные очинил карандаши.
Одна беда —
кончается страница.

Маленький кузнечик цвета хаки
Мне отважно прыгнул на ладонь.
В летном шлеме, будто Коккинаки,
Или Бельмондо в своем ландо.

Отогрелся, подождал немного
И пошел, усами шевеля,
Словно Ливингстон в верховьях Конго:
Вот открытий полная земля!

Самоучка, маленький старатель
Без подсказок, лживых и пустых.
Милый, мы троюродные братья!
Может быть…
И след его простыл,

Растворился в запахах и звуках,
Чем богат июльский травостой…
Он еще расскажет своим внукам
О ладони,
теплой и простой.

Сказал: «Ну, все», – и в дверь плечом,
Оставив недопитым кофе,
И стало зло и горячо
От половодья кислой крови.

Потом вернулся.
Утром рано.
И встал, сминая тонкий шелк,
Свою небритость проверяя
О сочный персик ее щек.

Брошенные женщины
В чем-то обезличены:
Годы приуменьшены,
Беды возвеличены.

Брошенные женщины,
Жертвы своей скромности.
Мастерицы печева,
Узницы скоромности.

Брошенные женщины
В массе одинаковы:
Трещины залечены,
Лакомы и лаковы.

Брошенные женщины,
Взгляды удивленные,
Ангелом помечены,
Дьяволом клейменные.

Брошенные женщины,
Мелкие в огромности.
В прошлом вспомнить нечего,
Только лишь подробности.

Брошенные женщины,
Жертвы паранойные,
Со слезой повенчаны,
Смехом коронованы.

Брошенные женщины,
Ищущие самочки.
В близости доверчивы
До потери самости.

Брошенные женщины,
Жадные без робости.
Этой человечины
Еще раз попробовать!..

Брошенные женщины,
Шерочки-машерочки,
Жизнью искалечены,
Но все те же девочки!

Брошенные женщины,
Все у них как водится:
Грешницы в бубенчиках
С сердцем богородицы.

Вот погожим утром ранним
Да с ходьбы румянцем
Солнце кошкой аккуратной
Лапкой умывается.

Ночь в серебряной оплетке
Выпита до донышка.
Снегири на лапе елки —
Как котятки солнышка.

Как-то раз, вкусив небесной браги,
Что пьянит и в рот сама течет,
Завели спор белоснежный Ангел
И облезлый лысый старый черт.

Нет чтоб прошвырнуться по аллее,
Споря о достоинствах винца!
Ну, короче:
Кто из них полнее
Воплощает замысел Творца?

Первым слово взял Господний Ангел,
Обратив к восходу светлый лик.
Говорил он, в общем-то, не нагло,
Но напористо, как лучший ученик.

– Воплощаю Благо я с рожденья,
Я – источник света и тепла,
На весах незримых Провиденья
Больше я, —
И прочее бла-бла.