Майя Газиева: Пока смерть не разлучит нас. Книга 1

– Скоро здесь все порастет травой. И мы с тобой посадим цветы и небольшое деревце вот тут, – сказала Майоле, когда они уже уходили. Луна кивнула. Это было согласно ее желанию – цветы, живые, они прекрасны и украсят собой любое место, даже этот скорбный уголок. Видеть, что здесь теплится жизнь, пусть и в виде деревца и цветов, было бальзамом на ее разбитое сердце. Похороны были официальным началом другой жизни. Луна призвала всю свою волю, чтобы смириться с этим травмирующим фактом.

После похорон она решительно направилась в колледж, чтобы прервать свое обучение. Видеть сочувствующие лица и слышать жалость в словах, за которыми скрывалось безразличие – было бы невыносимой мукой. К тому же, платить за обучение было ей теперь не по карману, если что-то вообще могло быть по карману безработному человеку. Как она и ожидала, на кафедре ее встретили жалостливые лица и слова сочувствия, но сокурсники сторонились ее, словно она была смертельно больна, и они опасались подцепить заразу. Луна без сожаления забрала документы. Прежде она не замечала этого равнодушия, ведь она всегда находила отклик своим чувствам и потребностям дома. Но теперь это одиночество ощущалось особенно остро, вызвав в сердце девочки непреодолимую неприязнь к окружающим ее людям. Если бы не Майоле, она замкнулась бы в себе, желая доверять только своему прошлому.

Миссис Леа Мертенс не замедлила предложить помощь в денежном вопросе, но Луна наотрез отказалась от любой финансовой помощи, решив, во что бы то ни стало, стоять на ногах собственными силами. Но Майоле не отступилась, и они сошлись на том, что женщина взяла девушку на подработку в свой книжный магазин. Лучшего занятия она не могла и придумать. Все дни Луна проводила за чтением книг, пытаясь забыться, под неустанной опекой Майоле.

Так постепенно потянулись обычные будни, настолько похожие друг на друга, что трудно было понять, где заканчивался один день и начинался другой. Несмотря на все усилия миссис Леа Мертенс, девочка часто уходила в себя, ее мучили бессонница и кошмары, временами она впадала в депрессию и совершенно отказывалась есть.

Луна надеялась на время, но оно не лечило ее, лишь затягивало в бездонную воронку безграничной боли. Так, проснувшись очередным утром в мертвой тишине, изнеможенная ночными кошмарами, она поняла, что не жила, она застряла в определенном промежутке прошлого, не приходя в настоящее и не видя будущего. Она знала, что это тихое, ограниченное существование на краю в один прекрасный день сведет ее либо снова в лечебницу, либо уже в могилу. Но думать о будущем ей не приходило в голову. У нее не было сил жить. И желания. Хотелось лечь и зарасти паутиной. Ее мучили головные боли и рвота. Боли порой не прекращались по несколько дней. Возможно из-за большого количества снотворного или антидепрессантов. Возможно из-за недоедания. Майоле подозревала, что у девочки развилась анемия, ведь она почти ничего не ела, но все ее попытки подкормить малышку оканчивались ничем. А о больнице не могло быть и речи.

С усилием поднявшись с кровати, Луна с трудом сдвинула тяжелый полог штор, подняв в воздух облако пыли. Окно было настолько грязным, что едва пропускало тонкие лучи утреннего солнца. Она уже не знала, сколько дней прошло с тех пор, когда этих окон касалась ее рука. Дней, недель или месяцев? Когда-то она попыталась сделать уборку. В конечном итоге, вычистила квартиру до стерильности, ожесточенно натирая полы и мебель. Но когда это было? В голове снова гудело. Или это гул машин доносился снизу. Из состояния полусна ее вырвал резкий звонок телефона. Она вздрогнула. Около минуты она игнорировала разрывающийся аппарат, но потом все же подошла и сняла трубку.

– Луна, девочка моя, тебе нужно взять себя в руки, – тихий встревоженный голос Майоле донесся с другого конца провода, – когда ты придешь?.. Ты придешь?

Луна не ответила. Отстранившись от трубки, девочка прижала ее к своей груди, отчаянно силясь не разрыдаться. С трудом проглотив ком, стоящий в горле, она снова поднесла к губам трубку, хрипло выдавила «я не смогу» и повесила ее. Едва тишина окружила ее снова, как она в бессилье опустилась на колени и разрыдалась. Работа в книжном магазине была ее единственным спасением. И хотя Майоле всегда с пониманием и великим терпением относилась к ее затяжным депрессиям, продолжаться это вечно не могло. Эта добрая милая женщина ни на миг не опускала руки, она приложила столько усилий, чтобы жизнь ее подопечной наладилась, что вести себя столь эгоистично было в высшей степени неблагодарно. Но Луна пыталась! Она обязала себя, не смотря ни на что, ежедневно принимать душ и чистить зубы. Раз в неделю по часу гулять в парке. Ей даже удалось прочесть несколько книг. Просто, что бы она ни делала, боль не отпускала! Невыносимая, неизлечимая, словно раковая опухоль, эта кровоточащая и гниющая день за днем рана медленно и неизбежно разрушала ее.