Майя Газиева - Пока смерть не разлучит нас. Книга 1

Утром ее разбудила все та же медсестра. Усадив «больную» на кровати, она поставила перед ней тарелку с кашей, но отметив абсолютную апатию пациентки к каким-либо предложениям поесть, начала кормить. Луна механически проглатывала ложку за ложкой, отметив тот факт, но пища совершенно потеряла всякий вкус и пролезала в горло не лучше, чем куски земли. Потом в палату приходила полная женщина в белом халате, накинутом поверх объемного кремового кардигана. Гостья была слишком тактична и терпелива, что Луна почти сразу догадалась об истинном назначении визита этой почтенной дамы. Она говорила тихим, убаюкивающим голосом и почти не задавала вопросов. Ее речь больше напоминала монолог, нежели беседу врача с пациентом. А может она и не ждала ответов? Нет, ждала, но не ответов, а ответной реакции, время от времени, поглядывая на отстраненно сидящую девочку. Но Луна молчала. Она не желала говорить. Ей до сих пор не удалось осознать случившегося. Все казалось страшным сном, словно она видела себя со стороны, словно ее сознание отделилось от тела, изолировав хрупкий рассудок от нечеловеческой боли. Если она заговорит о своей трагедии, то перед ней распахнется ужасающая реальность.

Ее молчание – было единственной соломинкой, что удерживала ее разум от падения в пропасть помешательства и слепого отчаяния. Если бы она открыла рот, то вместо слов из ее груди вырвался бы пронзительный, безумный вопль спятившего от горя человека.

Не осталось даже надежды. Луна чувствовала, что эта боль прожжет ее воспаленный мозг как раскаленная игла, сделает ее безвольной, просто телом. Спустя час женщина ушла, и эта немая пытка прекратилась.

Некоторое время к ней никто не приходил, и она сидела совершенно одна, уставившись перед собой невидящим взором. Потом сестра снова кормила ее кашей с земляным вкусом, а вечером пришел мужчина в полицейской форме и сообщил о необходимости провести процедуру опознания и заполнить бумаги. Он был очень тактичен и с пониманием отнесся к ее затяжному молчанию. Лишь теперь Луна осознала, что самое страшное ожидало ее впереди, а вчерашний день стал лишь подготовительным этапом на пути к истинному аду. Взывая ко всему оставшемуся у нее здравому смыслу, она попыталась убедить себя, что иного пути нет. Приподнявшись на ослабших руках, она с трудом опустила ноги с кровати и уперлась пальцами в пол. Наверное, мужчина заметил, как сильно дрожали ее колени, потому что тотчас шагнул к ней и подхватил под руку. Затем они вышли в коридор, чтобы спуститься на цокольный этаж в морфологическое отделение.

Уже в лифте Луна почувствовала сильное головокружение и, теряя силы в ногах, сильнее припала на руку мужчины. Когда двери лифта распахнулись, они шагнули в темный коридор, похожий на тоннель, ведущий в ад, где ни один живой звук не нарушал гробовую тишину. У одной из дверей их ждала медсестра. Она заботливо обхватила девочку за талию и потерла ее виски ватой, смоченной в растворе аммиака. После этой манипуляции в голове девочки значительно прояснилось. Они не спешили открыть дверь в комнату, и лишь удостоверившись, что девочка может стоять на ногах, позволили ей войти. Луна испытала дикий ужас при виде высоких металлических столов с белыми простынями. Она вся затряслась, охваченная ужасом, и отчаянно вцепилась в руки сопровождавших ее людей.

– Я не буду… я хочу запомнить их живыми… – все, что она успела сказать прежде, чем ее тихий стон эхом отозвался в холодной комнате. Сестра сжала ее руку и буквально подтащила ближе к одному из столов.

– Они целы. Смерть была мгновенной, от сильной встряски повредились шейные позвонки… – голос сестры затих, когда она взялась за край простыни.

Резкий запах формальдегида ударил Луне в лицо и, увидев родные, но изменившиеся до неузнаваемости лица, она отпрянула и без чувств обмякла на руках стоящего позади нее офицера полиции.

Следующие после опознания сутки она металась по кровати в бреду, а после еще несколько дней не приходила в сознание, находясь под действием транквилизаторов и снотворного. Время от времени у ее постели появлялась уже знакомая полная женщина в халате, и в те часы, когда Луна бессознательно открывала глаза, то могла слышать тихую убаюкивающую речь специалиста. Так проходили день за днем – часы пассивного бодрствования сменялись искусственным сном, и снова начинались периоды пассивного бодрствования. Время тянулось медленно, но несмотря на внутренние протесты и апатию девочки, состояние ее постепенно нормализовалось. Она все еще продолжала упорно молчать, но от пищи не отказывалась, и вскоре ее выписали из больницы под ежедневное наблюдение участкового, передав ее документы в центр опеки несовершеннолетних.