Ирина Фургал - Третий сын. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть III

– Что за новенький? Никаких новеньких у нас.

Действительно, след простыл. Мы не смогли выяснить, что за парень подходил к кирпичам. Рабочий, говоривший с ним, совершенно не мог припомнить его внешность и во что тот был одет. Мог утверждать только, что это мужчина. Да и то, как-то неуверенно. Больше никто не видел злоумышленника. Всё это было похоже на заклинание отвода глаз, сделанное не очень старательно, или не очень умело, или наспех. Через пять минут бдительный рабочий вообще забыл, что говорил с кем-то о кирпичах. Преступником точно был волшебник. Ни один человек не смог бы просто руками бросить на тропинку охапку кирпичей. И снова мы все говорили Чудилке:

– Пиратская месть. Нашёл тебя их волшебник. Ты ведь убил вождя.

– Это не Корки – они бы напали на всех сразу, всем своим табором, с саблями и пушками.

– Какой волшебник? – спросил Воки, появившийся ниоткуда.

– Тот, что на мой дом напал и пожар устроил, – зло гавкнул я.

– Тебе известно, как его зовут, кто он, Миче?

– Убийца! – припечатал Лёка.

Малёк спросил Воки, где он был, когда причалили к берегу, и тот ответил, что оставался на «Комарике». Лично я не видел его на палубе. Я на Рики смотрел.

И, поскольку, всем было страшно за Петрика, мы пошли разыскивать бабульку все вместе, без ужина, большой толпой, купив и съев по дороге мороженое. Какое кому больше нравилось.

А в следующем маленьком городишке в Петрика просто выстрелили из кустов, но не причинили вреда. Вы понимаете, я заранее принял все меры, чтобы этого не случилось, я теперь только и делал, что меры принимал. Тогда на берег сошли только мы с ним. И в том, что стрелял волшебник, не было сомнений. На мой удар невидимый негодяй ответил своим, довольно слабеньким, надо сказать. И ничего не сказав насчёт моего имени и того, что мы встретимся, дал стрекача. Поймать не вышло, а на «Комарике» просто паника была. Мадинка рыдала на груди Чудилки, а сам он был спокоен и вёл себя достойно.

– Где был Воки? – спросил я тогда у Малька.

– Не знаю, Миче, не могу вспомнить. У нас в кухне случился пожар, пока вы в городе были. Небольшой, но мы все тушили. Дым, вонь, ничего не видно… Не чуешь, разве, как пахнет? Постой, ты ведь не хочешь сказать, что Ловкач волшебник?

– Я бы сказал, что волшебник. Но это не так. Я бы почувствовал, – ответил я, потому что не почувствовать очень сложно.

– Жил – был Хрот, занудный всезнайка. Однажды он нудел – нудел, его схватили за пятки и утопили в речке.

– И жил – был Миче, которого плохо выучили. Он знать ничего не знал, кроме заклинаний «бу-бу-бу», и знать не хотел. Он не желал слушать мудрого Хрота, и поэтому попал впросак, сел в лужу и обмишурился. Этот Миче будет ещё утверждать, будто Совет племён у Мыги начался с утра, когда я точно знаю, что после обеда.

– Откуда ты знать можешь? Совет племён у Мыги был четыреста пятьдесят лет назад.

– Четыреста сорок девять лет и четыре с половиной месяца назад.

– О, Эя! Вредный Хрот должен прислушиваться к знающим людям. Все важные дела южные анчу всегда начинали с утра, с девяти часов, а вовсе не с обеда, набив животы.

– Тогда старейшины из Айкри опоздали на сборище. На них в пути напали разбойники Акети. Твои предки, Миче, из Айкри, ты это знать должен.

– Значит, Совет перенесли на следующий день. Дали людям отдохнуть.

– Не перенесли.

– Перенесли.

– Миче, если ты будешь мешать Хроту рассказывать интересные вещи, я откажусь есть овсяную кашу.

– Ужас. Страшно—то как. Я, Рики, просто трепещу. Раз пищу, два пищу, три пищу… Кому какое дело, в котором часу четыре с половиной сотни лет назад старейшины решили потрепаться, а потом передрались, а потом, как всегда, пировали, забыв про время вообще?

– Это историческая правда! – подскочил от возмущения младший Корк.

– Хрот, а как Миче в луже обмишурился? – тихо спросила Лала Паг.

– Примерно так же, как опростоволосился.

Расширив глаза, девчоночка уставилась на мою голову. Сдерживая смех, начальник экспедиции сказал:

– Это уже не история, нет – нет, Лала, мышка моя.

– Не история?

– Нет. Суровое настоящее.

– А-а-а, – разочарованно протянула Лала. – Жаль. Так интересно начиналось. Ну давайте, что ли, вашу овсяную кашу.

Мы уже так привыкли, что Хрот вечно нам что – нибудь рассказывает о далёких предках и доисторических временах, что не сразу соображали, когда он начинал говорить по существу.

Всё-таки, как было весело двигаться вверх по Някке! Она течёт то по долинам, то между гор. Но горы расступаются почтительно, освобождая ей путь. Някка безмерно широка, и относительно спокойна почти по всей своей невероятной длине. Где—то в верховьях, у истока, река бурлит и клокочет, оглашая стиснувшие её скалы возмущённым рёвом. Я как-то видел – зрелище впечатляющее. Конечно, в тех местах Някка ещё маленькая речка и не судоходна. Там, где она рождается и начинает свой бег – невозможно быстрое течение, камни, пороги, водопады, скрытые брызгами и радугами. Но вот она вырывается на сравнительно ровное пространство и делается широкой. Хорошей рекой, ласковой, как котёнок. Но! Во время дождей и ранней весной не выводите свои плавсредства на Някку: утопит и не заметит. Сколько в неё вливается рек и речушек, я вам передать не могу. Чем ближе к морю – тем она глубже. И выше по течению, в четыре очень больших города и множество мелких городишек между ними спокойно заходят тяжёлые морские суда. А дальше – уж извините. Правда, пассажирские и грузовые речные суда и баржи тоже довольно велики и тяжелы. А таким, как наше, судёнышкам шустрым, удобным, очень разумно устроенным, вообще хорошо. Наша компания под руководством моей Наты запросто управлялась с «Комариком», несмотря на быстрое, всё-таки, течение и изменившийся с прошлого года фарватер и рисунок берегов.