Игорь Синицын - Северная корона

Столовая, где они сидели за складным квадратным столом , была обставлена антикварной мебелью, знакомой ему по петербургской квартире Инги на Кутузовской набережной возле Литейного моста. Вместе с мебелью Инге удалось вывезти из России и картины русских художников. На стене у окна висел портрет Петра Первого, в круглой багетной раме с облупившейся позолотой – девятнадцатый век. Этот портрет когда-то украшал её кабинет в Санкт_Петербургском университете.

Сославшись на усталость, фрау Хельга покинула их общество, опираясь на трость и поддерживаемая Офелией, с трудом передвигая ноги, обтянутые компрессионным трикотажем. Без посторонней помощи ей было не подняться на второй этаж, где располагались спальни. Инга платила Офелии 1000 евро в месяц. Хотел бы он получать такую зарплату.

3

С утра с Ингой отправились в соседний магазин, через дорогу, и закупили продуктов на неделю. Он чуть пупок не надорвал, перетаскивая тяжелые коробки с провизией из багажника «вольво» на кухню. Не были забыты и собаки, им купили их излюбленное лакомство – прожаренные свиные уши в вакуумных упаковках.

После завтрака он с чашкой кофе прошёл через кабинет на открытую террасу с каменным крыльцом, где стояла дачная мебель – белые пластиковые кресла со съёмными подушками на лямках, столик и лежак.

Начавшееся утро казалось самим воплощением весны. Было очень тепло, и зелёный распустившийся парк был наполнен пробившимся сквозь листву солнечным светом. Здесь росли высокие мощные липы, американские дубы, ели… по периметру, вдоль изгороди из сколоченного крест на крест штакетника, посеревшего от времени, были высажены можжевельник и туя. Близко от террасы, в густой траве, голубым неровным пятном светлело скопление тонких цветков , дикие – они назывались «Vergiss mich nicht», по-нашему «незабудки». Он вспомнил, как мама завещала, чтоб на её могиле посадили незабудки. Почему он так и не выполнил её просьбу?. «Vergiss mich nicht…».

« Какое это удовольствие – обладать собственным парком и иметь возможность наслаждаться его утренней свежестью, вдыхать этот прозрачный воздух, как он сейчас, сидя в уютном кресле с чашечкой кофе в руках. Осенью смотреть, как жёлтая листва опадает с деревьев, как сверкает снег зимой… И как Инга решилась расстаться с этим? Лишиться такого чуда! В идеале здесь должен бы жить художник или писатель. Инга говорила, что когда-то этот особняк принадлежал родственникам Набокова. Во времена ГДР здесь размещался детский сад. Дом приходил в упадок, когда она приобрела его. Огромные деньги были потрачены на ремонт, реставрацию, на установку современных систем автономного водоснабжения, отопления… И вот сейчас всё оставить, отдать, ради какой-то блажи – жить в Америке. Разве найдёт она там такой дворец и парк – нет, конечно. Ему жаль её владений больше, чем ей самой. Будь у него такой парк, он никогда бы его не покинул».

Посадки вдоль изгороди, были довольно высоки, и за ними нельзя было разглядеть проходившее рядом шоссе, – только здание фарфоровой фабрики, расположенное поодаль на холме. Практически полная изоляция от внешнего мира, забываешь, что ты в центре города.

Сейчас он испытывал ощущение, что попал в мир, описанный в ранних романах Золя, где много пышной растительности, солнца, благоухающей природы, оранжерейной сочной зелени, что наполняло душу покоем , казавшимся в юности излишне приторным.

Но надо было заканчивать с праздным времяпрепровождением, и он решил, не мешкая, приступить к сборке транспортировочных ящиков для собак. Это было нетрудно – свинтить пластиковые корытообразные половины – верх и низ – и приделать дверцу с поильником. Можно было даже не заглядывать в инструкцию по монтажу. Но дело осложнялось тем, что Инга сразу забраковала штатные поильники в дверцах, по её мнению они были слишком малы, лёту предстояло восемь часов и собаки захотят пить много. Она купила пластмассовые ведёрки, которые следовало надёжно закрепить внутри клеток. Постепенно он справился и с этим , просверлив в вёдрах дыры и привинтив их болтами на резиновых шайбах к углам клеток. Проходя мимо него, ползающего на четевереньках возле этих ящиков, Инга подхалимски нахваливала его работу, преувеличенно восторгаясь его мастеровыми способностями, «что значит мужчина в доме». Когда всё было завершено, приступили к испытаниям. Выяснилось, что ни Вербу, ни Варяга никакими силами нельзя было заманить войти внутрь клеток, даже личным примером с демонстрацией, как внутри уютно и славно. Но время ещё есть, и тренировки будут продолжены. Решили оставлять клетки открытыми, а внутрь класть свиные уши. Тем временем Офелия накрыла стол ко второму завтраку – мясо, зелень, вино… За едой обсуждали, брать ли с собой собак в Эрфурт? В Эрфурт надо было ехать на встречу с новой Pflegerin, которая откликнулась на объявление Инги и приезжала из Дюссельдорфа. Скрепя сердце, Инга решила оставить псов дома, а он втихомолку порадовался, что не придётся дышать псиной в салоне и никто не будет с заднего сиденья класть на плечи лапы и слюнявую морду.