Оксана Эрлих - Остров луны

Стараясь успокоиться, я глубоко вздохнул и повторил все снова, но на этот раз все же заставил себя слегка прикоснуться к ее плечу. По ее открытому лицу можно было читать все, как в книге. Ее посетило озарение, так широко открылись прекрасные глаза, а пухлые розовые губки растянулись в широкой улыбке, обнажив ровные белые зубы. Я все больше восхищался моей прекрасной незнакомкой, открыто любуясь и уже не обращая внимания на бухающее в груди сердце.

– Костиа, – прозвучал мелодичный тихий голос, и девушка коснулась моего лба согнутыми костяшками пальцев левой руки. – Луна, – коснулась она своего лба, сделав ударение на «у».

Я онемел на несколько секунд, чего раньше за мной не замечалось. Она умеет говорить, и не важно, что мое имя стало в ее устах длиннее! Я был так счастлив, словно от ее тихого голоса в этот момент зависело все мое существование. Я схватил ее ладони в свои руки и, смотря ей в глаза и медленно в них растворяясь, начал что-то говорить. Какую чепуху я нес, совершенно не помню. В эти минуты передо мной были только эти глаза, остальное просто перестало существовать.

Когда я немного пришел в себя, то поднялся, потянув Луну за собой. Она послушно встала и отправилась вниз, минуя лестницу. Пока я сполз по остаткам лестницы, Луна уже стояла на земле, держа в руке лиану. Все же она не до конца еще доверяла мне, иначе костяшки ее пальцев не побелели бы от напряжения, ухватившись за спасительную растительную веревку.

Не придумав ничего лучше и помнив ее реакцию, я медленно, чтобы не испугать девушку, достал из кармана зеркальце и протянул ей. Она отпрянула на шаг, но всмотревшись в предмет в моей руке, отпустила лиану и решительно шагнула ко мне. Заглянув мне в лицо и увидев широкую улыбку, она робко улыбнулась в ответ и, протянув руку, быстро схватила мой подарок. Маленький играющий на солнце предмет настолько очаровал Луну, что она совершенно забыло о моем присутствии. Она пускала солнечных зайчиков, любовалась на части своего лица, отраженные в круглой поверхности и тихо смеялась. Я не знал, как продолжить наше общение, но смотря на нее, понимал, что дороже этой молчаливой девушки у меня больше никого нет и не будет. Сердце трепетало, ноги подкашивались, а с лица не сходила блаженная и слегка сумасшедшая улыбка. Видимо, это и есть любовь, подумал я, хотя день назад высмеял бы любого, заикнувшегося о любви с первого взгляда. Но объяснить чем-то другим свое состояние, я не мог.

Решившись подойти поближе к Луне, я сделал шаг вперед и вскрикнул от резкой неожиданной боли в правой ступне. Девушка вздрогнула и, посмотрев на меня, присевшего на корточки, бросилась вперед. Схватив меня за руку, она отпрыгнула в сторону, словно перед ней была яма. Я ничего не понимал, но прыгнул за ней, ощущая все сильнее ноющую боль, поднимающуюся по ноге вверх. Силы очень быстро покидали меня, пока я вприпрыжку следовал за девушкой, крепко держащей меня за руку. Мы вновь полезли на дерево. Через несколько ступеней я уже еле волочил ноги, не понимая, что со мной происходит. Голова сильно кружилась, во рту пересохло, мышцы словно одеревенели и я, добравшись до укрытия в центре дерева, упал на листву у ее ног.

Все тело ныло, словно по мне промчалось стадо бизонов, или слонов. Голова кружилась, сильно хотелось пить. Почувствовав на своем лице влажную холодную ткань, я застонал и открыл глаза. Было темно и тихо. Я попробовал поднять руку, но тело плохо слушалось меня. Справа что-то зашевелилось, и я невольно закрыл глаза, чтобы не видеть, кто будет мной закусывать. Но все, что я почувствовал, была теплая шершавая ладошка, погладившая мою щеку. Значит, она не бросила меня.

– Луна! – позвал я свистящим шепотом, вышедшим из моего пересохшего горла.

– Костиа! – послышалось в ответ и надо мной склонилось прекрасное лицо девушки.

Ее сверкающие в темноте ночи глаза были печальны. Длинные волосы она заколола наверх острой веточкой, обнажив маленькие ушки и плавные изгибы шеи. Я не смог удержаться и, с огромным трудом, собрав все силы, приподнялся на локте и поцеловал ее. Она отпрянула, вскрикнув, и прикрыла губы тыльной стороной ладони. Конечно, для нее это было странно, незнакомо. Но она неожиданно стала злой.

Выкрикивая недовольные пронзительные звуки, она в ярости топала ногами, била кулаками по дереву, в котором я лежал. Я не понимал, почему невинный поцелуй, легкое касание губ, привело ее в такое бешенство.

– Прости, – тихо прошептал я и вновь провалился в пустоту.