Карл Шифнер - Конфиденциальный разговор. Рассказы и повести

Полина решила передохнуть, отдышаться. Отдыхая, она смотрела на море, спорящее с ветром, сумрачное и скандальное. Не так давно оно было тихим и сияющим, особенно на фоне осенних ярко-сиреневых сопок. Теперь, когда выпал снег и берег очертило звонким льдом, море посуровело, приняло угрожающий зелёновато-пепельный цвет.

Взгляд её устремился вдаль и застыл, словно объектив фотокамеры, сфокусировав тот небольшой квадратик моря, где едва заметно колыхалось рыболовецкое судёнышко. Ничего, кроме этого далекого кораблика, она теперь не видела. Погрузившись в себя, она вдруг вполне явственно услышала знакомую мелодию. Вначале Полина удивилась, подумала, что это поют-шумят где-то там далеко свинцовые волны. Или это кричат тоскливые в ветреную погоду чайки?

Радость – это море,

Море – это горе.

Шторм – когда беснуется вода-а-а-а…

Скоро шумный берег скроется из вида,

Скоро море будет бить в набат…

Девушка приехала сюда ранней весной, в холодный ветреный день. Но ни скверная погода, ни мрачный, безрадостный вид крохотного посёлка не напугали её. Полина знала, что поедет в глушь, когда ещё училась и жила в большом красивом городе в Приморье. Но вот когда оказалась здесь, на дальнем рыбоприёмном пункте Колымы, ей стало не по себе. Она даже оглянулась на автобус, который заходил сюда лишь два раза в неделю: не уехать ли с ним обратно и сказать директору рыбокомбината, что она пошутила, просясь к черту на кулички, что она согласна работать на центральном рыбозаводе. Нет, теперь уже никаких шуток. Полина решительно направилась к самому длинному бараку – цеху рыбообработки.

– Каким ветром тебя занесло, дивчинушка? – встретила её приземистая, грудастая женщина, отстраняя Полину от прохода, словно пушинку.

– Я к вам по направлению, – как можно бодрее ответила Полина.

– Вон оно как, – пропела густым голосом грузная женщина и широко, по-свойски улыбнулась. – Да ты ещё совсем маленькая. Ну, ничего. Значит, ты и есть наш долгожданный мастер? Вот славно! Мария Дмитриевна! – позвала она. – Подите-ка сюда, гляньте, кто к нам пришел. А ты, доченька, садись, будь как дома. У нас люди все простые, свои. Ну, давай знакомиться: Анна Панкратовна, старший мастер цеха, – женщина протянула огромную, шершавую руку, пахнущую сельдью.

– Полина Александровна, – представилась приезжая.

– Поленька. Имя-то, какое красивое, редкое. Тебе сколько лет-то?

– Ох, стара я, Анна Панкратовна, – приободрилась Полина. – Третий десяток уже разменяла.

– Ха! Вот уморила! – весело рассмеялась Анна Панкратовна. – Двадцать лет – это же самый цвет. Мне два раза по двадцать и то в старухи не спешу. – Анне Панкратовне пришлась по душе девушка, и она поспешила помочь ей побороть смущение и неуверенность, которые угадывались даже в намеренно бодром голосе. – Ты, главное, не робей, не стесняйся. И нас, баб, не сторонись. Мы здесь бабы, как говорится, битые. Работаем по многу лет, друг друга знаем, уважаем. Огрубели, правда, без цивилизации, но ничего – жить можно.

Пришла на зов начальник цеха Мария Дмитриевна, женщина постройнее Анны Панкратовны, но тоже крепкой стати. Сбежались незвано и все работницы цеха – надо же взглянуть на нового мастера. И женщины откровенно, со знанием дела, рассматривали Полину, расспрашивая о «материковских» новостях, о приморской погоде, о личных делах, обо всём, что непременно хочется узнать от незнакомого человека. Женщины были все одна к одной – здоровые, шумные, значительно старше Полины.

– А ничего себе, наша конопатенькая тростиночка, – заключила одна из женщин, когда все отправились по рабочим местам.

– Вот видишь, какие они славные, – как бы подвела итог знакомству Анна Панкратовна. – Главное – дело своё хорошо знают. Я, к примеру, всё больше советуюсь с ними, чем командую – дружнее получается, веселей.

– Куда я попала, Анна Панкратовна?! – возбуждённо заметила Полина, простирая руки к небу.

– Это же львы!

– Да ты шутница! – радостно подхватила Анна Панкратовна. – Шутки мы любим. Будь всегда такой, Полюшка.

Так и началась у Полины новая жизнь. В тот же день после работы женщины из её цеха нежданно-негаданно нагрянули к ней домой, в избу, которую освободила прежний мастер, и принялись за устройство быта. Решили, что надо всё побелить, покрасить полы и окна, прибить что-нибудь к стенке вместо ковра.

– Печку я тебе переделаю сегодня же, – объявила Анна Панкратовна. – Разве это печь? Мы тебе сделаем настоящую – русскую, да ещё с камином, чтоб всё по моде было. – И тут же стала прикидывать, с чего начать.