Талгат Галиуллин - Избранные произведения. Том 2. Повести, рассказы

В большинстве случаев люди, освоившие новые места, кажется, мучились, не находя названий для своих деревень: Новое Альметьево, Новая Амзя, Новые Карамалы, Новые Каргали, Новое Тигенели, Среднее Тигенели, Малое Тигенели, Старое Альметьево, Бугульминский Альмет…

У Кичкальни есть ещё своя «национальная» особенность – она расположена невероятно далеко от больших дорог, прямо-таки «у чёрта на куличках». Кто задумает быстренько туда съездить, уподобится наивной девушке, которая, переспав с парнем, надеется тут же за него выскочить замуж. Правда, как «все дороги ведут в Рим», так и в Кичкальню можно добраться разными путями и способами. Но удобный и лёгкий среди них мне неизвестен. Если надумаешь воспользоваться железнодорожным путём, имеющим репутацию самого надёжного, то, сутки протрясясь в чёрном вагоне, прибудешь в райцентр Нурлат, а оттуда до Кичкальни уже рукой подать – всего шестьдесят километров. Но если не успеешь на рейсовый автобус, который бывает лишь два раза в неделю, и начнёшь ловить попутку, то здесь удача полностью зависит от созвездия, под которым тебе довелось родиться.

Если захочешь насладиться водным путём, то из Казани или из Челнов попадёшь в Чистополь, а оттуда опять же на попутке по пыльным ухабам придётся одолеть сто двадцать километровых столбов.

В пятницу вечером, после рабочего дня можно выехать из Казани на своей машине. Тогда надо будет переночевать в Сорочьих Горах в ожидании парома (правда, сейчас через Каму возвели мост), а утром выйти на большак, ведущий в Древние Булгары, и по ней, минуя деревни Базарные Матаки, Алпар, Кульбай-Мараса, Чурабатыр, Амзя, Новое Альметьево, прибудешь наконец-то в Кичкальню.

В порядочный среде не принято обижать или критиковать родные места. Каждый уголок земли имеет свои прелести и что-то неповторимое, что греет душу. Ни родителей, ни нацию, ни место рождения мы не выбираем. Всё это даётся нам свыше, по воле Аллаха.

Правда, в бравые студенческие годы, когда запросто хватаешь звёзды с неба и фамильярно подмигиваешь лунной девушке Зухре, приходилось доставлять себе удовольствие, ругая своих предков на чём свет стоит за то, что вздумали поселиться в каком-то крапивнике, посреди дремучего леса. Это случалось в каникулы, когда в пронзительные холода, снежные бураны или в летний зной, добираясь до дома, приходилось часами сидеть на обочине дороги в ожидании попутной машины, трактора или хотя бы повозки. «Неужели не нашлось нескольких тысяч гектаров плодородной земли на берегу речки с богатыми рыбными запасами, например, возле Чулмана-Нократа, в окрестностях Чистополя или вблизи Нурлата рядом с железной дорогой?» – думал я тогда. Когда же ожидание «средств передвижения» становилось нестерпимо долгим, а холод пронизывал всё тело, молодая память с присущей ей категоричностью начинала углубляться в историю: «И надо же было нашим предкам покинуть тёплые края, где они вдоволь могли насладиться выращенными в своих садах виноградом, арбузами, дынями, хурмой и другими вкусными плодами, и переселиться в менее удобные для жизни северные районы с коротким, как шальная юность, летом, с долгой, как одинокая старость, зимой. Неужели нельзя было найти общий язык с воинственными хазарами, у которых, кстати, и язык близкий, тюркский, принять их условия (ведь повинную голову и меч не сечёт) и остаться на побережье Каспия, в Приазовье, на Таманском полуострове? Так нет же, за своей тяжёлой судьбой аж до Средней Волги добрались! Останься они в тёплых краях, президенты всего мира сейчас сами бы к нам приезжали погреться, позагорать под южным солнцем».

Хоть я и ворчал так на своих предков тихонечко, про себя, за то, что тёплые края они поменяли на климат с холодной зимой, но это настроение было лишь временным. Никогда, даже в мыслях, по большому счёту я не отрекался от родных мест. Когда позже мне доводилось бывать в разных странах, на разных широтах, я всегда начинал тосковать по скромной, подобно не приукрашенной косметикой девушке, природе Татарстана, по её глубоководным рекам, по бескрайним просторам лугов. Топча выжженную шестидесятиградусным зноем землю Саудовской Аравии, состоящую из красной глины, которая у нас годится только для изготовления красного кирпича, её каменистые, без единой травинки дороги, совершенно голые горы, начинаешь особенно ценить нашу разнообразную, богатую сочными красками природу. В мае она напоминает только начинающую формироваться школьницу-старшеклассницу, в июне – это стеснительная молодка, в июле-августе – это зрелая женщина, пышно расцветшая, не вмещающаяся в одежды, октябрь, январь… – каждый период имеет свои краски и прекрасен по-своему. Мы ещё до конца не осознаём, обладателями какого богатства являемся.