Андрей Жеребнёв - Пожар Латинского проспекта. Часть 3

На третий день работы, когда мы уже вовсю малевали, мазали, жужжали, Джон привёз делово набранный на компьютере прейскурант, от которого все малость сникли: любой квадратный, или погонный метр шпаклёвки, покраски ли, выравнивания стен стоил ровно пятьдесят рублей. Во столько же были оценены укладка ламината, оклеивание обоев и всё прочее, кроме, разве, грунтовки: та стоила вполовину меньше.

Мне, на самом большом объёме, по окончании работы причиталось шестнадцать с половиной тысяч рублей. Парням, соответственно, меньше. Лишь «чёрный строитель» «выгребал» на своём ванном кафеле девятнадцать тысяч.

– Ну, ты её отшпилил? – по-братски откровенно интересовался Адиль.

– Не, Адиль, – честно сознавался я, – всё как-то никак… Не пришлось. Пока.

Зачем убивать в друге надежду?

– А я вчера в кухне шпаклевал, так вон, в том окне на шестом этаже – в доме напротив, девчонка такая – ничего себе! – в халатике у плиты чего-то готовит. Немного погодя чудак появляется, прямо у плиты – халат на фиг, и в комнату её!.. Вот я полночи кухню и шпаклевал!

У меня же шпаклёвка, к стыдобе моей, шла медленно и коряво: словно и не брал я никогда в руки шпателя! Словно и не шпаклевал – на не последних в городе особняках – двухуровневые потолки и развёрнутые откосы без единой царапинки и неровности. А сейчас царапал я бедные стены, натурально – как курица лапой.

Хоть сиди до полночи – сцену кухонно-эротическую в окне напротив карауль! Дожидайся сил прилива…

– Да нет сейчас таких цен! – горячился, сидя на мешке со шпаклёвкой и попивая остывающий чаёк, Саня. – Ты посмотри, везде по городу, на каждом столбе и подъезде объявления расклеены: шпаклёвка – от 90 рублей за метр.

– От девяносто – от! – кивнул, поддерживая друга, Володя. – Значит, девяносто – самая хламовая цена.

– Да, мутят чего-то, ясное дело, – покачал головой Адиль. – Джон – он вообще мутный! И Слава тоже таким стал… До того, как он начал с Джоном работать, он, клянусь, таким не был!

– Ну, – надо было вставить своё слово и мне, – свои деньги здесь они тоже должны получить. Другой вопрос – как много?

«Чёрный строитель» в чаепитии и обсуждении отсутствующих боссов участия не принимал. Занавесившись в дверном проёме клеёнкой, он без устали пилил турбинкой керамическую плитку, лепил её на стены, отрывал и выбрасывал её сам или по приезду Славы. Вихры его стояли от пыли жёсткими проволоками, лицо серело, как у шахтёра.

– А ты, Лёха, чего думаешь – так со Славой и работать? – откровенно (наши отношения «учитель – ученик» позволяли) спросил меня как-то во время своего перекура он.

– Ну, да – пока…

Вихрастый ученик выпустил струю густого дыма изо рта.

– А я сейчас вот, с этой ванны – отдам Славе долг, да и всё: уйду, наверное, от него, на фиг!

– А сколько ты ему должен? – поинтересовался я.

– Шестнадцать.

Три тысячи рублей, за вычетом долга, получалось, Серёга должен был тут заработать. Неширокий был у моего ученика коридор, чтоб от Славы ушмыгнуть.

– А куда пойдёшь?

– A-а, куда-нибудь – найду! Со Славой больше нечего ловить. Они только обещают!

– Короче! – итожил между тем Саша. – Надо будет у хозяина, по-тихому, вызнать, сколько он им заплатить должен.

Саша – он на юриста учился. Заочно. В «Кловере» ещё курсовой работой шуршал. Ему, конечно, видней было, как правды дознаться!

– Да, двести пятьдесят тысяч, – на следующий же день простодушно поведали нам приехавшие хозяева. – Всё вот, что от покупки этой квартиры осталось.

– Ну, да – сейчас квартиру купить – такая дороговизна!

– Так вы что думаете: мы сами? Какой! Сложились все – что было: наши деньги, моих – её родителей деньги, – только так и смогли наскрести! А сами бы!.. – Хозяин махнул рукой.

В искреннем сочувствии бессребреникам мы позабыли уточнить: двести пятьдесят – только за работу или с материалами?

Если с материалами – не так уж много Славе с Джоном остаётся: тогда напрасно на них бочку катим!

– Слушай, а где они сами целыми днями пропадают? Здесь ведь – и не появляются!

– Ага! Славе за день надо материалы заказывать – к следующему вечеру только и подвезёт!

– Да, взяли, наверное, квартиру под отделку втихую от нас.

– Слушай, а ведь точно!..

А весна в считанные эти дни уже официально – с листом календаря – вступила в свои права, и дни, уходящие в розовозакатные вечера, становились всё длиннее.

Восьмое марта близилось: надо было что-то сочинять!