Ольга Грибанова - Неведомый путь

Страх! Тоска! Гибну! Всё гибнет вокруг! Почему?.. Откуда эта беда?..

– Ну что же, всё благополучно. Регистрирую беременность: шесть недель, беременность первая…

– Первая!..

Расступились тяжкие тучи, просияло Светило.

Где они, эти тучи? Ушли давно.

Давно, давно всё это было… Было ли? Но ведь что-то пробудило от безмятежного сна. Пробудило и ушло.

Покой… покой…покой… тепло… мир…

Мир – это покой и тепло… Покой – это тепло и мир… В этом мире – Я. Что это – Я?

– Ну-у… правда? Это я, значит, буду папой? А ты будешь мама!.. Мама!..

Как сияет оно, как ласкает! Каким светом омыло меня моё чудное Светило… Теперь я знаю, как назвать его – МАМА!

Я нежусь и расту, расту, расту в его лучах.

Я уже такой большой и сильный. Я стал другой. Во мне откликнулась та же музыка, что и вокруг меня.

Звучит она неумолчно: туммм-тутумммм! туммм-тутум-ммм!

А во мне всё подпевает: тимммм-титиммм! тиммм-ти-тиммм!!!

Я всё твёрже! Я всё жёстче! Я уже сам двигаюсь, когда хочу. Сунься сюда тёмная туча – не испугаюсь!

Да я её просто на кусочки раздеру и проглочу! Могу! Только ещё не знаю как!

– М-м-м…

– Что с тобой? Тебе плохо? Сядь!

– Ничего… ничего…

Ох и давно всё это было! Какой я был тогда маленький и смешной! Теперь, с вершины прожитых веков, оглядываюсь назад – маленький комочек живой плоти. Даже головы толком не было!

А теперь есть! Теперь я мудр и знаю этот мир, как свой хвост. Он у меня очень красивый! Я им шевелю, когда двигаюсь. И с боков у меня что-то выросло, так приятно копошится. Это я плаваю.

И вижу удивительные картины. То я плоский ромбик, отливаю серебром в лучах моей Мамы. То я весь круглый, всеми красками переливаюсь! А хвост-то у меня – хорош! И глаза есть: я вижу ими округлый плотный свет моей Мамы. И жабры есть: ими я вдыхаю Маму.

А рот-то у меня какой! Я им пожираю всё на своём пути. Жру, жру без конца! Всё живое мчится прочь от меня, но я настигаю и…

– Что с тобой! Что ты злишься!? Что я тебе плохого?..

– Нет, нет, прости!.. Я какая-то ненормальная стала! Сама не знаю, что говорю! Прости, милый!..

Мчится… Жабры…

Что-то в памяти было, но накатилась волна и смыла, как след на мокром песке. Ещё волна, и ещё – и вот всё чисто и гладко во мне.

А след-то где? Хочу оставлять следы! Я для этого рождён.

Это когда-то давно я думал, что плаваю. И жабры… не помню, что это такое… Но теперь-то я умею думать и чувствовать. Я всё знаю о жизни: вон какая у меня огромная головища для этого! Я знаю, что руки и ноги мои созданы для тверди. А хвост ничуть не мешает…

А разве он был, этот хвост? Не помню. Зачем он мне, если есть руки и ноги. Хочу оставлять следы! Хочу!

Где-то близко твердь, совсем близко,, Сейчас, сейчас коснусь!.. Ещё немного!… Есть!

– О!..

– Что ты?

– Не знаю!.. Это Он, наверно!.. Он шевельнулся…

– Уже? Не может быть!..

– О!.. Это Он!..

Прекрасен и велик мой мир! Он мой! Он создан для меня. Я был в нём всегда и буду всегда. Я и Мама! Мама и я!

Мне хорошо, когда её голос весел, когда ей нигде не больно и легко дышится.

Мне плохо, когда она устаёт и жадно ловит ртом воздух, а сердце её выбивает гневную дробь. И я мечусь, мечусь, не ведая, что делать!

А если рядом Папа, то я счастлив, потому что счастлива Мама. Льётся, льётся в меня потоком её любовь по длинному канатику, который начинается у меня в животе и уходит куда-то в вечность. И я расту…

И хочу пищи. И побольше. Я знаю, какая это хорошая штука. Она приходит с бульканьем и журчаньем откуда-то из вечности, и Мама тут же начинает её готовить для меня. Вся твердь вокруг наполняется аппетитными звуками, приходит в движение. И я тоже в предвкушении трапезы кручусь, приплясываю, дёргаю свой канатик: скорей, скорей!

И вот кушать подано. Какой сытый вкусный покой наполняет моё тело. Засыпаю в блаженстве!

– Такой жор на меня напал, ужас! Всё время есть хочу!

– Ну и ешь на здоровье!

– Нельзя! Врач ругается! В весе много прибавляю. А как хочется!..

Фу-у-у! Теснотища! Удивительно нелепый мир! Не развернуться в нём с моими способностями!

Вечные запреты и ограничения. Зачем ты мне их выдумала? Как ты вообще собираешься решать мои проблемы в этой тесноте? Удивительное легкомыслие!

И сколько можно на меня давить?!

Как загрузит свой желудок и твёрдым, и жидким, как пойдёт вокруг и треск, и гром, и урчание – не знаешь, как повернуться, не то что сосредоточиться на моих мыслях. Никаких условий для развития!

Ну вот опять! Кончай, говорю! Я вовсе не нуждаюсь в твоей пище! Сам добуду, какую захочу.