И в последнем движении агонии череп с раскрывающимися челюстями распался на атомы под действием солнечной радиации синтеза гелия…
…шеф отчитал бы меня за то, что я встретил смерть в помятой белой рубашке без галстука.
Мистер Хайфиш встает по утрам.
Мистер Хайфиш улыбается каждому дню и чтит своего начальника.
Мистер Хайфиш имеет жену. Но не больше двух раз в неделю. Она делает ему по утрам кофе с молоком. В меру сладкий. В меру крепкий. На завтрак он всегда ест яичницу с беконом и читает газету.
Мистер Хайфиш читает только проверенную временем газету. Два раза за свою историю эта газета даже позволила себе критиковать правительство.
Мистер Хайфиш носит серо-зеленый сюртук, отвечающий всем требованиям серьезного человека. Волосы он всегда зачесывает строго направо.
Несмотря на это, он не правый. И не либерал. Он умеренный.
Мистер Хайфиш курит сигары. Он не любит курить, но ему положено курить сигары. По особым случаям Мистер Хайфиш позволяет себе сигары, которые курит его начальник.
Мистер Хайфиш работает в Ведомстве. Государственном Ведомстве. На благо Народа.
Мистер Хайфиш ставит подписи.
Мистер Хайфиш никогда не берет взятки. Никогда.
Мистер Хайфиш ездит на скромном служебном автомобиле и раз в год меняет его, как и все сотрудники Ведомства.
Мистер Хайфиш никогда не опаздывает.
Мистер Хайфиш никогда не берет взятки. Никогда.
Мистер Хайфиш не имеет чувства юмора, но всегда к месту говорит шутки о том, как он устал от своей жены.
Мистер Хайфиш занимается спортом. Когда меняется глава Ведомства, Мистер Хайфиш меняет вид спорта. Он всегда идет в ногу со временем.
Мистер Хайфиш раз в полгода ездит со своей женой к родственникам. Там он улыбается, дарит детям сладости и рассказывает о стабильном развитии страны.
Мистер Хайфиш не любит жену. Но он не имеет права быть холостым.
За ужином Мистер Хайфиш смотрит новости на главном канале страны и обсуждает их с женой.
По вечерам Мистер Хайфиш пьет чай с одной ложкой сахара и одной долькой лимона.
Мистер Хайфиш ходит дома в серо-зеленом халате и ложится спать всегда в одиннадцать вечера.
Мистер Хайфиш не видит снов. Это не предусмотрено.
Было время – жил на свете один.
Где был, когда был – нам не важно и не волнительно. Если и оставил он отпечаток свой в мире, то были это лишь чувства, стремления и эмоции, что имели одно только фанатичное направление. Им не было конца, и места на свете не было, где фанатик покой обрел бы. Он думал и чувствовал так, что мир когда-нибудь рухнул бы точно и рассыпался под непомерной тяжестью идеалов его.
Фанатик. Конечно же, был он фанатик.
Сорвался с места он самим своим рождением и пустился в путь безумный.
Он думал и чувствовал так, что быть на свете все должно лишь в полную силу, в бесконечной мере. А потому бросал и рушил он все, в чем не чувствовал абсолютного смысла и истины. В пути, все время в пути. И чуял он смертельную опасность и пустоту, и страх, когда приходилось стоять или оглядываться на свои пепельные руины.
Он верил, что есть абсолютная правда, правда для всех и всего. Готов был фанатик бороться и биться за нее день и ночь, сбивая кулаки и сердце в кровь. Да так, чтобы потом остались на земле он и правда. Но не понял мир к чему ему такая правда. Не увидел фанатик идеала в ней. Бросил он тот путь и бой.
Верил он и в то, что может быть абсолютный порядок. Хотел фанатик сбросить всех правителей и построить новый мир от самых его истоков, зная порядок и следуя ему. Способен был он положить силы свои и жизнь свою ради того. Но прислушался и не услышал в людях согласия, и сжег в себе свой идеальный мир.
Он верил, что есть непременно красота. Красота такая, что каждый замер бы при виде ее и остался бы навсегда на месте. Готов был фанатик все отдать, все потерять, что мог, только бы создать или найти красоту такую для всего мира. Но не отыскал и не сотворил он ее даже для себя. И не понял он красоту, и отринул даже слово само.
Никогда ничего не имел фанатик за душой. Он знал, что тот, кто ищет истину, не должен иметь очага и причала. Он знал, что в шаге до момента истины, в мгновении до абсолюта страх потерять все может заставить остановиться и повернуть назад. А потому не должен ничего он был иметь. Странствующий философ обязан быть голым, и обездоленным, и одиноким, ибо только так убивает он свой страх и нерешительность.
Читать дальше