Ростислав Чубарь - Светлячок. Быль или небыль

Фотограф PDA_Amort1939

© Ростислав Александрович Чубарь, 2019

© PDA_Amort1939, фотографии, 2019

ISBN 978-5-0050-6633-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все события и герои, о которых рассказано в этой книге, вымышлены, совпадения с историческими личностями – случайны

Короче, быль это или небылица —

решайте сами.

В начале весны в свежеотстроенном сельском клубе шла свадьба, за столами собралось все село, молодежь, опорожнив бутылки с импортным спиртным, уже танцевала под приглашенных Потапа и Настю Каменских, а старики сидели за длинными столами и жевали угощение. Периодически к клубу подъезжали огромные внедорожники, из них выходили люди в дорогой одежде с букетами цветов.

Из-за пригорка по грунтовой дороге показался худой мужчина неопределенного возраста, седые волосы были коротко стрижены, одет он был не по погоде в болоньевую куртку, с подвернутыми рукавами и пыльные стоптанные ботинки. За плечами висел школьный рюкзачок.

Мужчина остановился у завалинки, на которой сидела старая баба Нюра, достал пачку Беломора и закурил, сплевывая на землю крошки табака.

– Здоров бабка, сказал он, – а что это у вас за праздник такой в селе?

– Здравствуй сынок, так эта хвермер Василий Егорыч сын бывшего председателя Милюкова, женится

– На ком? – продолжал допытываться он.

– Ась? – спросила глуховатая баба Нюра

– На ком, говорю, женится?

– Ну так на этой, учительницы дочке, на Светке Звягинцевой.

– Мать моя женщина, выплюнув бычок и затоптав носком ботинка папиросный окурок, сказал мужчина, – это ж сеструха моя единоутробная… нашлась, сука.

Хорошо быть вороном, подумала Клара и, слетев с крыши избы, сделав полукруг над огородом, уселась на ветку стоящей на пыльной улице липы. В этот осенний день, ей исполнилось 79 лет, возраст, весьма почтенный для птицы, на здоровье она не жаловалась, хотя и была подслеповатой на левый глаз. Всю свою жизнь Клара прожила возле этой деревни, на этой липе, тут обустраивала свое гнездо и высиживала многочисленное потомство. Рядом с людьми жилось по-разному: порой шумно иногда опасно, особенно когда какая нибудь глупая, молодая кошка пыталась добраться до ее гнезда. Но с кошками у Клары был разговор короткий: взлетаешь, камнем вниз и клювом в голову, прямо между ушами, чтобы запомнила. Обычно одного такого обучения хватало, чтобы кошка не то что прекращала попытки подобраться к гнезду, а и обходила ее липу десятой дорогой. Беда только, что кошки рождались каждый год новые, учить – не переучить. В общем жизнь была хоть и беспокойная, но голодной Клара, не была никогда, разве что в юности, был год когда ей исполнилось всего лет 30, в округе вдруг пропала еда, все колоски были собраны, в огородах пропала даже ботва а на молодых деревцах кора, в один миг исчезли домашние животные, потом собаки и кошки а люди повсеместно охотились на голубей и глупых ворон. В тот год, впервые Клара покинула свою липу и перебралась в небольшой лес, начинающийся сразу за огородами, Там, сидя в уютном, теплом дупле высокой сосны и пользуясь припасами, оставшимся от белки (рыжая крыса чуть глаза не лишила за свое дупло) Клара наблюдала, как в деревне понемногу переставали дымиться печи. К весне из двухсот с лишком изб дымок вился максимум в двух десятках.

Следующий раз эвакуироваться в дупло пришлось лет через 10. В один день в начале лета колхозное поле вдруг наполнилось множеством людей в одинаковом оперении, люди вырыли много длинных, как ужи, ям, а на рассвете со стороны леса появился десяток железных коробок на тракторных ногах с длинными палками спереди. Коробки угухнули и из палок вырвались огненные шары, тишина взорвалась громом, люди забегали по своим ямам, а странные коробки выехали на поле, давя все на своем пути. Кларе хватило ее птичьего ума, взлететь как можно выше и перебраться на зимнюю квартиру. Там под защитой толстой коры она и прожила года три. Хотя зерна на полях не было, а огороды стояли пустыми, с голоду Клара не околела, даже наоборот, за те годы набрала весу так что с трудом пролезала в дупло. Мертвечины было просто завались, особенно Кларе нравилось еще у теплого, а порой и полуживого человека выклевывать глаза, бывало по месяцу одними глазами и питалась, кожа там нежная, проклевать – плевое дело, потом можно полетать, пока ежи да хорьки, разгрызут кожу и клюй мясо досыта. После этих лет и до старости такой сытой и вольной жизни у Клары больше не было, трупов не стало, но появилось зерно на полях, огороды наполнялись всякой всячиной, клюй да от кошек уворачивайся, проживешь если птица умная.