Ростислав Чубарь - Светлячок. Быль или небыль

Солнце давно перевалило за полдень, а Мария Сергеевна никак не могла закончить стирку. Часть белья отмокала в деревянном ушате, часть кипятилось в большом баке, поставленном на старую закопченную буржуйку.

Женщина длинными деревянными щипцами, белыми от постоянного использования, вылавливала распаренные в кипятке вещи и бросала их в ушат, там поливала водой из ведра и терла, мяла, полоскала это чертово белье и казалось, что конца и края ему не будет.

Мария Сергеевна выпрямилась, упершись руками в нывшую поясницу, поправила съехавший платок. И крикнула:

– Мишанька, Светка принесите воды!

Мишка это ее младшенький, а Светка старшая. Сразу где-то за домами грянула гармошка и хриплый бас заголосил: «А когда мать меня рожала – вся милиция дрожала, прокурор сказал сердито – родила себе бандита…»

Мария Сергеевна пошевелила сухими губами и сплюнула на траву. Тьфу деревня. Видели бы хоть раз прокурора… Сама Мария Сергеевна, а тогда еще просто Маша никогда не забудет того прокурорского взгляда, от которого содержимое мочевого пузыря сразу оказалось снаружи, а ноги подкосились сами собой.

– Светка, зараза, принеси воды, я кому говорю! И полная белокурая девушка шмыгнула с ведром к колодцу. Белокурая это она в отца. С отцом Светы, Марии Сергеевне повезло, с Филей, красивым молодым офицером госбезопасности Маша познакомилась на выпускном пединститута имени Герцена в Ленинграде. Филя сразу вскружил голову, молоденькой студентке и жизнь завертелась: рестораны, танцы в Доме офицера, отдельная комната в общежитии для малосемейных она и глазом моргнуть не успела как оказалась на третьем месяце. Беременность проходила тяжело, токсикоз не хотел оставлять ее, рвота просто выворачивала ее наизнанку. Так промучилась она целое лето. Филя стал все реже бывать дома, говорил, что ночует на работе, много дел. Иногда он возвращался и от него пахло женскими духами, которые вызывали новые приступы рвоты у Маши. А совсем перед родами Филя сказал, что их встреча была ошибкой, а у него появилась женщина с которой он собирается на месяц в ведомственный санаторий, ну в общем чтобы через месяц ее тут не было. Маша собрала бумажный с металлическими заклепками чемодан и поехала рожать.

Девочка родилась в «Снегиревке» в 5—45 утра, роды были тяжелые, продержав месяц на сохранении, врачи так и не дождались, чтобы плод перевернулся. Доставали ножками вперед. Почти 4 кг. Маша кричала так, что сел голос. Филя один раз появился в больнице, оставил авоську с яблоками и конверт с деньгами, его просил не искать, у него другая жизнь, работа в органах, в общем «Мы разошлись, как в море корабли…»

Еще через месяц Маша переехала в общежитие от пединститута, а через три месяца ночью за ней пришли. Тогда-то и состоялась та встреча с грозным прокурором, которую Маша запомнила на всю жизнь.

Оказалось, Филя, а по-правильному сотрудник госбезопасности Филипп Куликов где-то сильно проштрафился, в деле фигурировали тысячи рублей, полученных от неизвестно кого, любовница, какие-то взятки и чуть ли не государственная измена. Тут то и поняла Маша, как ей повезло, что Филя бросил ее с ребенком до своего ареста. Маша, как свидетель, с младенцем на руках, конечно, была на суде и по совету обвинителя отреклась от Фили и даже плюнула ему в лицо. А у судьи попросила, отчество своей дочке записать в честь своего отца Сергея. После суда, ее вызвали в институт и настойчиво рекомендовали, получить распределение за пределы Ленинграда куда-нибудь желательно за сотый километр. Так молодая учительница Маша Звягинцева и очутилась в этой забытой всеми деревне.

– Мишка, стервец ты этакий, сколько можно звать! Помоги сестре воду таскать! – закричала Мария Сергеевна, выливая грязную воду в траву.

Мишка, крепкий, коротконогий, вечно шмыгающий носом мальчик у нее появился уже тут в деревне, кто отец так доподлинно она и не знала. Волос черный, как у Цыгана Степана, а нос курносый как у Федьки – пастуха. Характер черт знает в кого, наверное, в председателя Егора Ермаковича, тюрьма по нему плачет, а глаза как сливы, в деда что ли?

Из посадки кукурузы появилась Мишкина голова, он мигом очутился у колодца, схватил тяжелое ведро, которое тянула девочка за ручку и дети потащили ведро к матери.

В это время старая, черная ворона слетела с крыши и, заслонив на мгновение солнце и сделав круг над двором, уселась на ветке ближайшей к дому липе