Анатолий Смирнов - Владивостокские рассказы (сборник)

Когда-то гостей и жителей города на въезде встречал большой транспарант «Владивосток – город моряков, рыбаков и пограничников». Сейчас военно-морской флот сократили, рыболовецкий распродали, а о наличии пограничников предпочитают лишний раз не говорить. Я попытался коснуться и этих основополагающих для нашего города категорий людей. То есть написать книгу о владивостокцах. Что получилось? Читайте.

С большим уважением к владивостокцам,

Анатолий СМИРНОВ

Алеут Рындвай стоял на улице Алеутской города Владивостока и глазел на скопище автомобилей, сплошным потоком преодолевающими перекрёсток. Здесь на автобусной остановке Семёновской тоже была давка автобусов, которые одновременно двигались в автомобильной толчее, едва не касаясь бортами и не наезжая на людей. И, скорее всего, давили бы их, но те сноровисто выскакивали из ловушек, создаваемыми «микриками» и большими автобусами.

– Однако, ловко умеют выскакивать из под машин, – отметил Рындвай.

Он сам едва не попал под пятящийся на тесной стоянке автобус, и теперь с испугом глядел на все ухищрения людей, снующих на Семёновской. Здесь ему назначил встречу знакомый по работе в чукотской тундре геолог Николай.

– Ты до Семёновской лучше добирайся на такси, а то потеряешься в большом городе, – напутствовал он по телефону Рындвая.

И вот теперь во все раскосые глаза тот высматривал появление Николая. А того всё не было.

– Не торопится, однако, – подумал Рындвай.

И тут светофор мигнул зелёным глазом, и с той стороны улицы показался Николай.

– Заждался, брат? А я вот с непривычки в пробку попал, тут тебе, брат, не тундра.

Собственно, он-то и сагитировал Рындвая на поездку во Владивосток. Там, на Чукотке, Николай любил останавливаться в яранге у Рындвая. Длинными вечерами они пили чай, иногда и кое-что покрепче, и неторопливо разговаривали. Для таких случаев у Рындвая был всегда припасён хороший кусок оленины. Николай уже давно изучил весь жизненный путь Рындвая.

– Как же ты, алеут, попал на Чукотку? – спросил он однажды.

– Однако, наш старик переехал с Аляски на курильский остров Парамушир, а потом я стал чукчей.

– Как это стал чукчей?

– Однако, отец переехал на Чукотку.

– Но у тебя же в документах записано – алеут.

– Однако, записано алеут, а раз дом на Чукотке, значит чукча.

– Ну, чукча, так чукча, – не стал спорить Николай.

– Пусть будет чукча-алеут.

– А старик-то, это кто?

– Отец моего отца, старый Кием.

– А он куда делся?

– Утонул, однако.

– Как утонул?

– Большая волна пришла на остров.

– Цунами что ли?

– Однако, так её русские люди называли.

– И что же?

– Много людей утонуло. В русском посёлке люди утонули, отец отца и ещё люди со стойбища, и ещё пограничная застава. Отец говорил – только начальник не утонул и два пограничника. И солдаты, и жена начальника, и ребёнок маленький, все утонули. Шибко большая волна. Смела и дома, и людей. Один песок остался.

– А как же начальник не утонул?

– Он как раз пошёл на гору, смотреть, как эти два солдата за морем смотрят. Тут и пришла волна, большая волна, – повторил Рындвай.

– А ты как выжил?

– Однако, я родился уже на Чукотке. Здесь вот, – показал он на место возле яранги.

В следующий раз он долго сопел, всё чего-то не решался сказать и вдруг выпалил:

– Я шибко-шибко хитрый!

– Как это хитрый? – глядя на простодушного Рындвая спросил Николай.

В узких глазах того действительно светилась какая-то хитринка.

– Однако, я в тундре ходи туда, ходи сюда, смотри следы. Смотри чужих людей.

– А зачем ты розыском занимаешься?

– Однако, начальник велел.

– Какой начальник?

– Пограничный начальник, шибко хороший человек.

Николай был несколько раз на пограничной заставе и знал этого капитана, которого уважали чукчи на многие сотни километров вокруг.

– Понятно, значит ты дружинник?

– Однако, говорю, шибко умный Рындвай, – похвалил себя алеут.

– Отец тоже давно ходи туда-сюда, тогда другой был начальник. Чукча начальник. Один чукча пограничный начальник на всей Чукотке, один чукча начальник на весь СССР, сейчас был бы один во всей России.

– И где же он сейчас?

– Умер во Владивостоке.

– Как во Владивостоке?

– Однако, поехал учиться. Там во Владивостоке есть город-сад.

– Сад-город, – поправил Николай.

– Однако, он, – продолжил Рындвай, – пошёл посмотреть на нарты, они, однако, по железным полозьям ездят.