Анатолий Смирнов - Экклесиаст. Переложение в ямбы

Глава 1
Всё суета сует – что здесь бывает,
всё наши мысли, речи, тьмы забот…
Угасший род могилы покрывают,
ему на смену новый род встаёт,
чтобы иссякнуть так же незаметно,
и только небо да земля бессмертны…
Восходит солнце утром, чтоб зайти
по вечер у и в бездне плыть к восходу.
Струится ветер к югу, но колоду
гор обогнув, он к северу летит;
и так вот день за днём, за годом год
он кружится, попав в круговорот.
А реки все в одно стекают море,
но вод не больше и не меньше в нём, —
излишки воспаряют, чтоб дождём
упасть к истокам рек на склонах взгорий
и снова течь в знакомые места.
Всё – суета сует. Всё – суета…
Все вещи мира движутся в работах,
чтоб объяснить их – нет таких наук,
и взглядом не охватишь все широты,
и слухом не уловишь каждый звук.
Что было, то и будет в дне грядущем,
а нового нет вовсе в мире сущем.
«Вот новое,» – иные говорят,
но это было в прежних поколеньях, —
нет памяти о прошлом, а забвенье
и в будущем покроет всё подряд.
Так и запал я сердцем в интерес
понять круг дел под сводами небес.
Умом я глаз протёр, настроил ухо
и мудрость к моему уму сошла:
под солнцем разглядел я все дела:
всё – суета, всё – лишь томленье духа!
И в нас безумьем ль, глупостью ль за двух
иль мудростью равно томится дух.

Глава 2
Чем выше мудрость, тем печали горше;
чем глубже знанье, тем слезливей жаль.
И я решил – сотру и уничтожу
вином весёлым скорбную печаль.
Не знал, что суета в нас – смех глупящий
и радость от вина не настояща.
Хоть сердце было мудрости полно,
я оглуплял вином зелёным тело,
подумав, что весёлым буду смело,
покуда не пойму, как суждено
мне счастьем одарить сынов земли
в земные годы краткие мои.
Взрастил я виноградники; построил
дома; разбил и рощи, и сады;
прорыл каналы, чтобы ток воды
поил деревья; и под сенью кровель
с женой родил сынов в семейный круг,
и множество завёл проворных слуг.
Я, за мечтами следуя своими,
такие в долах расплодил стада
и крупного и мелкого скота,
каких никто не знал в Иерусалиме.
Завёл певцов я с ангельским талантом
и слух всем услаждавших музыкантов.
Я серебром и золотом набил
сто сундуков вместительных в именьях,
скопил я драгоценные каменья
и в тысячу шкатулок уложил, —
там были бриллианты в сто карат…
Я стал велик и стал я так богат,
как не был ввек никто в Иерусалиме,
и мудрость пребывала вся со мной.
Чего бы вдруг под солнцем и луной
не пожелал глазами я своими,
всё получал и сердце веселил
в трудах своих огнём несметных сил…
Но оглядел я в некое мгновенье
круг дел, свершённых собственной рукой, —
всё – суета, всё – духа лишь томленье,
от них нет людям пользы никакой!
И обратил я на людей раздумье,
на мудрость их, на глупость, на безумье:
сверх тех трудов, что дал мой царский труд,
что им от сил души отдать могу я?..
Как свет и тьма, проникнув в жизнь земную,
меж нами мудрость с глупостью живут.
Свет видит мудрый зраками ума,
глупец же ходит там, где грязь и тьма.
Но ждёт в конце обоих та же участь —
угрюмый гроб и щёк недвижный мел.
Так для чего же я тогда мудрел,
вседневно беспокойством сердца мучась?
Не все равно ли кем нам быть из двух?..
Всё – суета и всем томится дух!..
Наш путь земной – путь жизни быстротечной,
им каждый сын уходит в гроб отца,
а в будущем не будут помнить вечно
и мудреца, как полного глупца.
И я возненавидел жизнь до донца,
противно стало всё, что есть под солнцем.
То, что обрёл я, за моим концом
к другому перейдёт, одежды даже,
но мне никто сегодня не предскажет,
кем будет он – глупцом иль мудрецом.
Ценны ль ему наследные места?..
Я мудрым был и это – суета!
И от трудов, что вёл и совершаю,
я порешил отречься, – тяжело
предчувствовать то будущее зло,
что созданное перейдёт к лентяю.
Нет доброго в дали земных годов
от всех тобой свершаемых трудов!
Дни труженика – скорбь, его рукою
владычествуют труд и маета,
ему и среди ночи нет покоя,
нет сладких снов… И это – суета!
Пусть труд даёт ему питьё и пищу,
но для души в нём сладости не сыщешь.
А даже мёд нам горек, коль горьки
в душе твоей волнения и думы,
и снять с неё сон горечи угрюмой
во власти только Божией руки.
Не может смертных суетная рать
без Бога наслажденье испытать!
Он доброго за труд его сверх силы
весельями и мудростью дарит,
а грешнику сокровища велит
копить в тоске и в глупости унылой,
умрёт – их добрым отдадут спроста.
И это – тоже духа суета!