Рита Альтер - Сказки Митенькиного лога

Марк зашел в подъезд и поежился от холода.

Здесь всегда было так, даже летом.

Он открыл своим тяжелым ключом дверь опустевшей квартиры родителей. Один поворот ключа. Второй. Зашел в темное пространство квартиры. Что-то не так. Из коридора в комнату вела дорожка из осколков битого стекла. Он остановился и прислушался. Посторонних шумов не было.

Надо на такой случай иметь что-то в руке, и лучше бы, если это что-то будет тяжелым. Я не знаю, что делать…

Марк осторожно шел по коридору, не снимая кроссовок. Осколки стекла были очень крупными и хрустели под ногами. Он старался отпинывать их в сторону, чтобы не порезать ноги, несмотря на то, что был в обуви. Подошел к комнате родителей, осторожно заглянул в нее. Никого. Уже хорошо. Окно разбито. Обычное стеклянное окно, не пластик. Так и не собрались поставить новое. Желтые плотные шторы колыхались от дуновения ветра. На полу, прямо под окном, лежала небольшая черная птица с растекшимся красным пятном под головой.

– Кто ты? Врезался в окно? – спросил Марк, склонившись над птицей.

Он аккуратно поднял с пола маленькое безжизненное тельце и положил на ладонь, стараясь как можно меньше прикасаться к существу, опасаясь навредить. Наверняка, у него переломы или еще что-то. Парни в классе посмеивались над таким отношением к животным, считая его не мужским.

Марк хмыкнул. С тех пор, как ему пришлось перейти на домашнее обучение, у него и класса-то никакого не было.

С птицей в руках он сел на пол. Желтые шторы над головой колыхались.

Хорошо, что сейчас лето. Скоро придется заказывать новое окно.

Память показывала картинки.

Ровно десять лет назад, в день рождения, родители водили его в музей, в котором выставлялись разные чучела. Он помнил, что не выдержал и двух минут этого веселого, по мнению родителей, мероприятия, потому что воспринимал подобные вещи как издевательство над живыми существами. Большой бурый медведь неживыми, искусственными глазами посмотрел прямо на него.

– Сынок, погладь мишку, – сказал тогда отец.

Погладь. Мишку. Гладь.

Он отдернул руку и побежал к выходу. Со всех сторон на него смотрели зайцы, олени, лисы и волки в своих настоящих шкурах, но с неживыми глазами. Глазами-пуговками. Память не раз возвращала его к этим глазам, и с этим ничего нельзя было поделать. Это было одним из тех ярких воспоминаний детства, которые не стираются.

Ноги затекли от долгого сидения на корточках, в стопах начало покалывать. Он посмотрел на птицу. Она совсем не похожа на одно из тех чучел, которые были в музее. Черное тельце теплое и слегка подрагивает. От вида крови на крошечной головке стало не по себе. Рана казалась глубокой.

Все-таки хорошо, что я пришел сегодня, птичка. Живи.

Он встал с пола, аккуратно положил ворона на диван, предварительно расстелив носовой платок. Пошел на кухню и запил водой из-под крана еще одну таблетку аспирина, которая теперь всегда на всякий случай в кармане.

Головная боль притихла, но все равно не отпускала. Его лечащий врач наверняка бы не обрадовался, узнай он о количестве поглощаемого Марком аспирина, но от боли больше ничего не помогало. Он вошел в комнату, положил птицу в коробку, которую нашел здесь же, на полу. Вещи, которые он собирался отнести к Варе, подождут. Он взял под мышку коробку с птицей, вышел из квартиры и закрыл дверь ключом. Поворот ключа. Второй.

Мама всегда закрывала на два.

За то время, как он нашел птицу и вновь вышел, прошло не больше пятнадцати минут, но на улице значительно потеплело, облака расступились. Он расстегнул ветровку. Погода удивительным образом изменилась в лучшую сторону. В лучшую, как сказали бы все, но не Марк. Он любил дождь, сумерки, темноту. Мрак, одним словом. Перейдя дорогу, парень быстрым шагом направился вглубь парка.

Периодически он поглядывал на птицу, надеясь увидеть еле заметное шевеление грудной клетки или любой другой признак жизни. Она не шевелилась.

Он услышал голос, который заставил его вздрогнуть.

Марк прислушался и, сам не зная зачем, направился в сторону звука.

– Молодой человек! – обратился к нему незнакомец в сером костюме. – Молодой человек, да, я вас спрашиваю! Чем это вы так огорчены?

– Здравствуйте. Я… я не знаю, что с этой птицей… кажется, она умерла!

Марк не очень-то любил разговаривать с незнакомцами, и сознательно избегал любого общения.

– Молодой человек, а не могли бы вы показать ваше животное? – незнакомец был настойчив. Марк старался не пялиться на него, соблюдая правила приличия, но кое-что удалось разглядеть. Его собеседник – старик довольно грузного телосложения и высокого роста. Серый брючный костюм, кажется, был ему немного большеват, что еще сильнее подчеркивало внушительную фигуру. Пиджак застегнут на одну пуговицу.