Аркадий Фрейдлин - Голубой Майзл. Роман-сюита

А сейчас у меня двадцать пять столиков внутри и ещё пятьдесят три снаружи во дворе. Кризис давно позади, и на вечер к нам уже принято записываться заранее. Теперь хозяин очень мной доволен. Он даже разрешил иногда отдыхать по понедельникам. Сначала мне даже нравилась эти праздность и пустота во мне, но потом это быстро надоело, ведь я так люблю слушать, о чём говорят люди за моими столиками.

Иногда с остальными кафе и ресторанами города мы устраиваем ночные посиделки для своих. Тогда кто-то обменивается услышанным за столиками, а кто-то рассказывает о том, как было раньше. Конечно, такие солидные старые заведения, как кондитерская Kreutzkamm, редко делятся рассказами с нами, молодыми болтушками. Но старушкам-то по сто, а то и по двести лет, ну, что с них возьмёшь? Правда, иногда и они рады послушать истории из жизни наших гостей.

Вот как раз на нашей последней встрече и я стала гвоздём программы. А рассказала я о подслушанном на прошлой неделе разговоре двух гостей. Все, и даже наш сноб Genuss-Atelier, вынуждены были признать, что ничего подобного не слышали, а звезда прошлого сезона моя соседка Lila Sosse, которая несколько раз безуспешно пыталась отбить у меня Алессандро, и та сказала: «Es ist unmöglich!» 3 3 Это невозможно (нем.). . Давайте я и вам расскажу, как было дело.

Я была в послеобеденной дрёме – зал был пуст, Алессандро после полуденной беготни прикорнул на стуле, официанты курили в подсобке, и только пара посетителей допивала на уличных столиках свой кофе. Хозяин поехал закупать продукты, и я позволила себе расслабиться – погреться на ещё тёплом сентябрьском солнце. Обожаю это неспешное время, когда даже мухи, с которыми бывает сложно договориться, особенно во время званых обедов, вяло спят, наплевав на упавшие крошки.

Краем глаза я заметила подошедшего невысокого мужчину немногим за шестьдесят. Он старательно выбирал место среди уличных столиков. Окинула его одежду взглядом, и мне сразу стало понятно – не местный. Ну, где вы в Дрездене сможете увидеть туземцев в канотье? Льняные, слегка мятые свободные брюки, сандалии, поношенная, как и брюки, куртка, рукава засучены до локтя – человек явно выпадал из стиля одежды местных пожилых бюргеров. В конце концов он выбрал самый удалённый столик, за которой я обычно усаживаю влюблённые парочки. Незнакомец положил рядом на стул свою шляпу, и я заметила, что, кроме небритости, он ещё и плохо подстрижен. Но какие у него были неприлично большие баки! У нас такие никто не носит со времён, наверное, Вильгельма Второго, что, кстати, любезно и подтвердил во время моего рассказа старейший наш ресторан Daniel.

Признаюсь, иногда для правильности оценки я принюхиваюсь к своим посетителям. Этакий мазок, всегда завершающий портрет. И хотя я уже была уверена в размере его кошелька, а это важно, чтобы не сплоховать с предложением еды и вина, тут меня поджидал сюрприз – визитёр воспользовался безумно дорогим одеколоном. Если я не ошибаюсь, а я ошибаюсь редко, это был Ambre Tokapi. Один раз я имела честь принимать у себя Вольфганга Герстнера, мэра земли Баден-Баден (я специально это тогда рассказала, чтобы позлить Lila Sosse), так вот, он впервые позволил мне насладиться этим гастрономическим великолепием. Для меня набор из бергамота, кардамона, корицы, имбиря и мускатного ореха с грейпфрутом, скорее, изысканное блюдо, чем просто парфюм… Что-то я болтаю не по делу…

Такой диссонанс между внешним видом и дорогим запахом не мог меня оставить равнодушной. Я позвала из подсобки Рудольфа, будучи уверенной, что именно он сможет обслужить гостя: Рудольф совсем не любопытен, но при этом внимателен – редкое сочетание качеств для обслуги. От винного списка гость отказался, причём сразу стало ясно, что он не понимает по-немецки. Для меня это не проблема, я выучила большинство языков уже в первые годы своей работы с туристами. Рудольф же с несколькими годами Лондона за плечами может договориться даже на китайском и испанском. Кстати, хозяин зовёт его просто Руди, хотя я предпочитаю не быть накоротке с официантами.

У посетителя было немного дряблое лицо с болезненными отёками под глазами и множеством пигментных пятен на явно проступающей плеши. Из ушей и носа торчали седые волоски. И хотя было не жарко, он изредка обмахивался шляпой. Он заказал «какое-нибудь хорошее, не пшеничное» пиво и сказал, что ждёт приятеля – еду закажет попозже. Его английский был очевидно не родным, но весьма уверенным. Он не подбирал слов, строил предложения правильно, но говорил с явным славянским акцентом. Сидящий достал из кармана куртки старый, ещё кнопочный мобильный телефон, положил его рядом на столе и бросил взгляд на наручные часы. Я тем временем посоветовала Руди принести Pilsener.