Евгений Чертовских - Дед Семён и другие. Рассказы

«Особенно многолюдно было в доме зимними долгими вечерами. Левон, склонившись над заготовками, шил шубы, тулупы, зипуны, а пришедшие мужики рассаживались по лавкам, дымили табаком и любовались ловкими движениями его рук. Порой качали головами – удивлялись, как это он своими ручищами умудряется так ловко работать маленькой иглой…

Открылась дверь и в дом вошёл крепкого телосложения молодой человек. Снял тулуп и повесил его в углу.

– Вот и Яков пришёл с кузни, давайте вечерять, – засуетилась женщина.

Мужики, как по команде, встали с лавки, попрощались с хозяевами и друг за другом вышли.

Навстречу Якову побежали две маленькие девочки, обняли отца, после чего одна повернулась и произнесла:

– Дедушка, пошли чай пить…

Семён очнулся. Внучка стояла в проёме двери и странно смотрела на деда.

– Что, спишь?

– Вроде нет. Хотя, кто его знает.

Дед с внучкой спустились в гостиную. В голове у Семёна крутилось увиденное и услышанное.

– Марин, – войдя в зал, произнёс он, – а у Якова-то, тоже были сначала дочери.

– Так и должно быть, – Марина разливала по чашкам чай, – сначала нянька, а потом, лялька.

– Ну да, – Семён заглянул в листок, принесённый с собой из кабинета. – Вот слушай: «В 1851 году у Якова родился сын. То-то в доме было переполоху. Все бегали, суетились, радостный отец принимал поздравления близких и знакомых. С гордо поднятой головой ходил дед, он не расточал слов радости и восхищения, но всё в нём говорило, что появлению внука он был несказанно рад. Новорожденного назвали Сергеем. В честь рождения сына Яков сковал подсвечник, в виде трёх роз, связал их крепко-накрепко стальным шнуром и вручил жене».

– Это значит, Якову было…, – Марина задумалась.

– Тридцать девять и подсвечник всплыл, – подытожил Семён.

– Ну, один в один. У его отца две девочки и потом сын в тридцать восемь, и у сына – две дочки, а затем в тридцать девять сын.

– Да. Интересно. Ну, давайте чай пить. Что у нас там к чаю есть?

– Пирог испекла.

– Отлично!

– А что там дальше написано? – Марина прищурила глаза.

– Интересно?

– Да. Тем более, что это было очень давно.

– Ну, хорошо. Вот тут, кстати, о Сергее написано: «К двадцати годам он был неоценимым помощником отцу и деду, выполняя работу в поле и дома. В летние месяцы теперь они уже вдвоём с дедом рубили камень, строили из него односельчанам различные хозяйственные постройки, а в зимние вечера – портняжничали. Бегал к отцу в кузницу смотреть на работу, но интереса к этому делу у него так и не появилось».

– А о Сергее подробнее что-нибудь есть?

– Да, – Семён пальцем водил по написанным строчкам, – вот: «Сергей вырос, возмужал и окреп. Он во многом походил на деда, такой же высокий, широкий в плечах, прямой с гордо поднятой курчавой головой. Лицом чист, внимательные голубые глаза, спокойный в мать, он выглядел симпатичным юношей, и уже не одна девица при встрече опускала глаза, покрываясь румянцем». Ну, ладно. Пойду в кабинет почитаю.

Подходя к кабинету, Семён ощутил запах ладана. Открыл дверь и сердце «ёкнуло». На столе в подсвечнике горела свеча, а за подсвечником стоял гроб, в котором лежал крупного роста покойник с большой бородой. Послышался тихий плач. Посмотрев по сторонам, Семён повернулся к столу, но кроме свечи в подсвечнике и стопки бумаг на столе ничего больше не было. Он уже не удивлялся. К видениям начал привыкать.

– Неужели Левон? – задала сам себе вопрос, и стал внимательно вчитываться в текст рукописи.

«Весной 1872 года дед Левон слег и через две недели его не стало. Прожив долгую, наполненную хорошими делами жизнь, он до последних дней оставался нужным семье и обществу человеком в семье и обществе. Его богатейший опыт был нужен людям, и он не скупился на доброту, был удивительно терпеливым учителем, передавая свой богатейший опыт людям. Память о могучем Левоне сохранилась среди односельчан. Пережив жену почти на десять лет, не будучи обузой, он умер в возрасте 98 лет».

Марина закончила мыть посуду и собиралась идти укладывать спать внучку, как в гостиную вошёл Семён и заявил:

– Сергея в армию забрали, – сглотнул и добавил, – на двенадцать лет.

– Кого? – испуг был явно написан на лице супруги.

– Прадеда моего. В армию. В 1873 году.

– Да ну тебя. Ты со своими предками до инфаркта доведёшь.

– Нет, ты прикинь. Дед Левон умер, Якову шестьдесят один год. Немолод, да? Сергей не женат и на двенадцать лет в сапоги.

– Ничего. Ты же здесь. Значит, всё образовалось. В вашем роду в привычке иметь поздних детей.