Была у меня мечта съездить туда на машине. Взять отца, а он до восьмидесяти пяти лет бодрячком был, да не получилось. Видимо, не объять необъятное. Сейчас отцу девяносто, с ним уже в такую даль не отправишься.
Прадед Трофим в 1936 году осенью застудил ноги и от ангины умер.
В Черевково похоронен.
Прадед Трофим – основа нашего рода. Дед Лука – духовный фундамент. Дед 1899 года рождения, посему Первая мировая война не коснулась его по малолетству. Начало Гражданской в призывном возрасте встретил. В их краях дивизия Василия Ивановича Чапаева промышляла, в её ряды пригнали молодого крестьянина. К своему боевому командиру дед относился с иронией.
– Бандит, если по большому счёту, – характеризовал его.
И над фильмом «Чапаев» с Борисом Бабочкиным в главной роли посмеивался. Перед тем, как деда мобилизовали, нагрянули чапаевцы в Костино за трофеями, не обошли богатое подворье Трофима Степановича, начали рейд по кладовым и амбарам. Сам хозяин был на мельнице вместе с сыном Лукой, жена которого Февронья на тот момент носила во чреве первенца – Николая. Не выдержала наглости, с какой шуровали непрошеные гости, хватая всё, что под руку попадётся, завозмущалась: зачем безобразничаете? На что чапаевец саблю выдернул из ножен, приставил к торчащему животу, угрожающе хохотнул:
– Ткну и кулачонок твой выскочит!
В военном билете у деда значилось: «25-я стрелковая Чапаевская дивизия». А в графе военной специальности – «стрелок». Хотя стрелять не пришлось, служил по хозяйственной части при штабе Чапая.
В этом хозподразделении оказался Божьей милостью. История началась с того, что красные для пополнения своих редеющих в боях с белыми рядов мобилизовали в Костино группу парней и молодых мужиков. Привели новобранцев в соседнее село, сказали: ждите. И произошла неувязка. Час сидят костинцы на площади перед церковью – никто ими не интересуется, второй изнывают в ожидании… Ну и подумали, что тут попусту высиживать, когда никому не нужны, а дома дел по горло? Горячая пора, они драгоценное время зря тратят. Встали и пошли в Костино. Никто их не окликнул, никто не повернул назад.
Однако ошиблись ребята, опрометчиво посчитав, что Красная армия решила своими силами одолеть беляков. На следующий день чапаевцы снова нагрянули за парнями в Костино. Кто не догадался предусмотрительно улизнуть, во второй раз попали под мобилизацию, причём, в грубой форме на этот раз проводилась – кто пинка из призывников получил, кто подзатыльник, а кого прикладом в спину отметили. Учитывая склонность костинцев к побегу, их прямым ходом пригнали в штаб дивизии.
Ух, разорялся командир, в кабинет которого доставили новобранцев. Знатную устроил трёпку. «Дезертиры» – самое мягкое из слов, которые обрушил грозный командир на головы призывников.
– Мы кровь проливаем за волю и землю, вы под бабскими юбками пригрелись, мать вашу так и разъэдак! – топал ногами.
Распекал-распекал, потом схватил со стола клочок бумаги, черкнув резолюцию, скомандовал:
– Шагом марш в шестой кабинет.
Парни быстрей-быстрей выскочили в коридор, пот со лбов вытирают, ничего не скажешь, горячий командир. Ну да ладно, не убудет, главное – пронесло. И тут же столкнулись с односельчанином, Витькой Голубевым, тот состоял при штабе Чапая командиром хозвзвода. Витька из бывалых служак, окопного лиха на Первой мировой успел хлебнуть. И в чапаевской дивизии не на последнем счету. Папаха, с красной лентой наискосок, на затылок лихо сбита, на боку кобура с револьвером.
– А вы куда? – спросил земляков.
– В шестой кабинет.
– Какой-какой?
– Шестой!
– Зачем? – удивился Витька.
Ему бумагу протянули. Витька прочитал резолюцию, бумагу в карман сунул и скомандовал:
– В шестой не суйтесь, айда со мной.
Позже скажет, что горячий командир отправил их на расстрел за дезертирство.
Голубев, пользуясь административным ресурсом, оставил земляков при штабе. Воевать им на передовой не пришлось, были заняты по хозяйственным делам.
В августе-сентябре 1919 года чапаевский штаб находился в станице Лбищенская. Четвёртого сентября Витька Голубев после завтрака отдал распоряжение моему деду: подобрать двенадцать красноармейцев для сопровождения обоза с ранеными в госпиталь.
– Наших возьми, костинцев, – наказал. – Готовьте лошадей, подводы. После обеда тронемся в Уральск.
Чувствовали себя чапаевцы уверенно на землях уральских казаков, в последние месяцы их дивизия знатно потрепала белых, которые после жестоких летних боёв откатились на юг, к Каспийскому морю. Оснащалась дивизия более чем достаточно, даже авиацией располагала – аэропланы имелись, а склады ломились от боеприпасов. Артиллерийские снаряды, винтовки, патроны – всё в преизбыточном количестве. Белые, зализывая раны, затаились, не решаясь переходить к масштабным военным действиям против превосходящего числом и огневой мощью противника. Голубев брал бойцов сопровождения не столько для охраны, сколько для сугубо обозных функций – лошадей обиходить, раненых погрузить-разгрузить.
Читать дальше