Кристина Струк - Между молотом и наковальней

Третий день я сидела дома, сославшись больной. Если учесть, что за все время работы я брала отпуск лишь один раз и всего на неделю, ни разу не брала больничный, меня отпустили без каких-либо проблем. Я и вправду была больна – я пила и слушала песню Мэнсона – The third day of the seven day binge – это было очень характерным для того, что происходило сейчас. Утром начиналось у меня с бутылки чилийского Вайнмейкера, а день оканчивался ромом Captain Morgan. Стас оставил мне всё, в том числе и наш бар – огромный стеллаж, наполненный элитным алкоголем (какой нам постоянно дарили на все праздники). В нашу последнюю ночь мы спали в обнимку в последний раз, но было это так, словно мы – застенчивые подростки, какие не позволяют себе большего. Поутру его не было, как и его вещей (ума не приложу, как он так быстро собрался и без единого звука), лежала лишь его записка: «Спасибо тебе за всё, что было. Спасибо за лучшие годы в моей жизни. Квартиру оставляю тебе – я не хотел тебе говорить, но это – моя квартира, я выкупил её еще два года назад, когда мы уже полгода как были вместе и я понял, что хочу с тобой Жизнь. Документы вышлю тебе позже.

Месяц назад я купил другую квартиру – побольше, поуютней, с выгодной рассрочкой, ибо хотел сделать тебе предложение и думал, что ты согласишься на это и на продолжение рода. Но, видать, не судьба.

Я хочу, чтобы ты была счастлива. Чтобы всё в твоей жизни сложилось наилучшим образом. Ты достойна этого. Знай, я всегда буду рад тебе, и ты всегда можешь на меня положиться».

Мне было стыдно сознаться самой себе, что этого человека словно и не было никогда в моей жизни. Расставание каждый переживает по-своему: кто-то идет во все тяжкие и случайными связями, загрязняя себя, таким макаром пытается отмыться от былых отношений. Кто-то борется с фантомами прошлого или, того хуже, наслаждается имя, флэшбеча на каждом предмете: вот это любимая кружка его, из которой он каждое утро пил свой зеленый чай с лимоном, вот сережки, которые он подарил мне на день рождения, а вот эту картину мы вместе покупали, плачет, гладя подушку рядом с собой, на которую более никогда не ляжет его голова (со слепыми надеждами, что они снова будут спать в этой постели, это же просто какое-то недоразумение происходит, это всё просто страшный сон!), кто-то пытается максимально проапгрейдить себя, записывается в тренажерный зал, на курсы, ходит на различные культурные мероприятия, дабы утереть нос своему «экс» (пусть он локти кусает из-за того, КАКОЙ ИДЕАЛ он потерял!). И всё равно каждый страдает. Кто-то по человеку, как по своей Любви, кто-то о потраченном времени, все эти «страдания» до жути эгоистичные, ведь в них мы думаем лишь о себе, совсем не о них. Расставание выбивает почву из ног, ты бродишь по своей жизни как по комнате после пробуждения в похмелье – головокружение, тошнота, головная боль и полнейшая дислокация. Куда идти, что делать, как жить, ведь ещё вчера ты шел по четко расчерченному пути и, казалось, ничто не в силах его вот так вот оградить, пресечь, сбить с него на какую-то новую, неизведанную тропу.

Бывает, что наше состояние схоже с дурманом, в каком пребывает сознание после дневного сна: сложно осязать реальность, тело вялое, голова с трудом соображает, как после тяжелого похмелья: поспал мало, а чувство словно до сих пор пьян. Желудок ковыряет тупым ножом для сливочного масла, глотка горит так, будто в неё вливали раскаленное железо. Состояние нестояния – как молвят в народе.

Подобные ощущения посещали меня трижды в жизни: в конце школы перед экзаменами, коленки било мелкой дрожью, при ходьбе ноги становились ватными и отказывались исполнять свои прямые обязанности – нести по миру и держать в вертикальном положении; второй раз – в канун защиты диплома бакалавра, казалось, что идешь на виселицу, не веришь в собственные силы и знания, к тому же я принимала участие в одной антиполитической акции и служители закона мне мерещились за каждым углом общежития и корпусов университета, я уже жалела, что встряла в это с малознакомой мне организацией. Третий раз происходил в сию секунду. Когда все твои перемещения сосредоточены на одной небольшой территории, ты знаешь каждый уголок. Как можно выбираться на улицу, ежели не знаешь, опасно ли для твоей расшатанной психики перейти из комнаты в кухню и обратно?

Я осознала простейшую вещь – я привыкла к положению вещей в своем идеальном мирке. В своем избраннике я нашла себе отца, какого у меня никогда не было из-за его постоянной занятости. А у Стаса не было матери из-за ранней смерти – такой же внезапной и неожиданной, как и любые расставания. Но при этом он не пытался найти её во мне, напротив, в нем была чисто отеческая мужская забота – так отцы любят своих дочерей. Я знала, что при любых невзгодах, я могу прийти домой, и меня приласкают, как маленькую девочку, какая упала и разбила коленку. Не взирая на ворчливость Стаса, он всегда мог отличить моменты – большая редкость – большинство действует так, как им угодно, не принимая во внимания чувства и состояние других людей. А он мог. Если он видел, что мне плохо, то как бы ни было ему хорошо на этот момент, он мог подстроиться под меня и найти ко мне лазейку – погрустить со мной или же напротив – изо всех сил веселить меня. Одно я знала точно – я не хочу его возвращать. Но хочу, чтобы он был в моей жизни просто другом, и что бы там ни говорили на тему «дружбы между бывшими не бывает» – у нас это непременно должно получиться.