Евгений Журавли - Знаки. Сборник рассказов

Сегодня небесный пастырь так же гонит свои лохматые белые стада в сторону непостижимой вечности. И среди бетона и стеклянного блеска большого города, в небольшом синем магазинчике за синей автобусной остановкой, я беру тугую связку синих ирисов и несу домой, чтобы передать той, которой, может, не рассказывали древних преданий, но которая погрузит в эти бутоны своё маленькое лицо и молча вдохнёт их плоть. И, наверное, вспомнит что-то древнее. Что-то очень важное.

В русском языке слово «хорошо» происходит от старого «хорошь», а оно, вероятно, доносит до нас древнее имя забытого ныне бога солнца – Хорса (Хърсъ). То есть, в древнем понимании, «хорошо» – это как солнце, а уж солнце – это всегда хорошо… И, как тысячи лет назад повелось в Северном полушарии, так было и в этот день – было и хорошо, и было солнце.

– Дедушка, а что мы просто так сидим? Давай лучше я плавать буду, и на следующих соревнованиях точно победю! – заявил семилетний Илья, имея в виду непочётное «третье с конца» место на недавних внутренних соревнованиях его плавательной секции.

Обстановка располагала к плаванию. Дед с внуком сидели на песчаном берегу местной речки, чьё неторопливое течение не представляло никакой опасности для ребёнка. Вокруг носились ласточки, и уже с неделю стояло уверенное июньское тепло. Природа налилась зелёным соком и спешила разрастаться и жить. Рядом лежали три удочки, однако дед не испытывал желания расставлять их, предпочтя рыбалке молчаливое созерцание.

– Нет такого слова в русском языке. Нельзя сказать «победю».

– А как сказать? «Побеждю» что ли?

– И такого слова нет. Никак не сказать.

– Это почему? Давай придумаем такое слово…

– Не надо придумывать. Не нужны эти слова. Нет ни «побеждю», ни «победю», потому что неизвестно ещё – победишь ты или нет. Так уж в Россиюшке уложено – не загадывать победу. Бедово это.

– Мммм… Ясно… А почему тогда есть слово «победим»?

– Ну, так когда нас много – мы всегда победим, – усмехнулся дед. – Вместе – сила, известно ведь!

Дед в семье слыл чудаковатым. Сторонился людей и всё больше замыкался в себе. Трепетно относился к словам, сердился иногда ни с того ни с сего. Любил чистоту, но органический мусор раскидывал по палисаднику, а иногда и вовсе бросал за забор. С годами странновато стал произносить слова – медленно и веско, чётко выговаривая буквы и делая необычные ударения или акценты. Из-за этого его речь стала попахивать какой-то патриархальностью и даже язычеством. «В каком-то своём мире живёт… По ходу, параллельное гражданство себе на небесах оформил…» – шутил сын.

– Ну, так можно поплавать или нет? – переспросил Илья.

– Давай поплаваем. Так оно лучше.

– Спасиб, дедуль. Мама в жизни бы не разрешила.

– И тебя спаси Бог, внуче. Спаси и сохрани… А матерь… на то и матерь.

Матери возводят стену перед своими детьми, чтобы их защитить. На пользу ли это? Дед вспоминал сейчас и свою мать, и в общем, изрядно затушёванном уже калейдоскопе воспоминаний, она не потеряла ни остроты, ни яркости. Как наяву. Мать – первое существо для каждого человека и первое слово в любом языке… Всё ли они делают правильно? Нет. Но они делают всё, что могут. Мама – это свято.

– От меня и по лево, внуче. И далёко не плавай.

– Против течения что ль?

– По течению каждый может.

– Ну, ладно.

«Ладно – суть лад – порядок, устой, согласованность, равновесие», – думал себе дед. Почему согласие выражается этим словом? В противоречии мироустройству согласие не имеет веса? Или как согласие с законами мироустройства? Он глянул на потомка. Потомок, фыркая и хлопая по бокам, медленно входил в воду.

– Холодная?

– Нет, деда… Ты лезь и увидишь.

– Я и так вижу. Холодна.

– И что, не поплывёшь?

– Я и так уже плыву…

– Это где ты плывёшь? – оглянулся Илья.

– По веремени, внуче, по веремени.

Время в сознании деда неизбежно растягивалось в сакральное веремие – что-то таинственное, длинное и бесконечное. Похожее на тёмное течение этой небольшой реки, оно неспешно текло из ниоткуда и исчезало в непроглядной дали. «Вервие, веретено – всё это нить», – думал дед. Но веремие, в какой-то точке которого он ощущал и себя, это нечто большее… Течение, являющееся причиной, началом и концом, порядком и строем. Непостижимое и всеобъемлющее.